Личный пример оказался куда более наглядным, и самого приземления (приболотнения?) «ласточки» мы не увидели, распластавшись по полу вышки и закрывая руками голову.

Зато в полной мере оценили непередаваемую какофонию из свиста, грохота, отчаянного дребезжания стекол и сочного финального чавканья, прорвавшегося даже сюда. А потом вдруг воцарилась такая тишина, что стало слышно, как поскрипывает раскачавшаяся вышка.

— Хорошо, — испуганно выдохнула я. — Если бы у них все двигатели были на месте, небось еще и взорвались бы…

Рон наградил мой оптимизм парой эпитетов и осторожно поднялся на ноги.

Остекление, как ни странно, уцелело, и сквозь антибликовый слой пылающий раздвоенный хвост «ласточки», торчащий из топи, предстал во всей красе.

Джок вынырнул из-за монитора и задумчиво поскреб подбородок, выставив челюсть вперед. Растрепанная бородка воинственно встопорщилась, придавая ему донельзя комичный вид.

— Все с твоим лидаром в порядке, — постановил он, с сомнением поглядывая на сплетение проводов за монитором и полуразобранный системный блок.

— А почему он тогда «ласточку» не засек? — поинтересовалась я.

Системный инженер развел руками.

— Электронная диагностика ошибок не выявила, я тоже ничего криминального не нашел, — сказал он и тут же добавил: — И нет, система электронной диагностики тоже в норме! Может, «ласточка» была в режиме «стэлс»?

— Тогда изобретателю этого режима пора срочно патентовать свое детище, — заметила я. — Она же рухнула у нас под носом!

Джок обернулся. Сквозь панорамное остекление вышки вид на обломки звездолета открывался незабываемый.

Вытащить его из болота не смогли: в космопорте, конечно, был эвакуатор, но только наземный, и, чтобы забрать «ласточку» ему пришлось бы преодолеть несколько километров по болоту, где дороги отсутствовали в принципе. Теперь кораблик уходил в топь по десять сантиметров за час, и на его спешно потушенном хвосте гроздьями висели спасатели. Они пытались пробиться внутрь в надежде, что выжил хоть кто-то, хотя и сходились во мнении, что для этого нужно было родиться в шелковой рубашке, расшитой золотой нитью и самоцветами.

Журналисты ухитрились опередить спасателей на четверть часа и теперь стервятниками кружили вокруг места катастрофы, то и дело втихую проныривая за ограждение. Двоих уже пришлось вытаскивать из бочагов, но исследовательский пыл это ничуть не охладило. Их более осторожные коллеги пытались пробиться в КДП, но господин Брингейль стоял намертво. Я была ему чертовски благодарна.

Мне и без того предстояло общаться с комиссией по расследованию происшествия. Ну, когда она до нас все-таки доберется.

Я очень надеялась, что это случится уже после того, как кто-нибудь из диспетчеров вернется из Раинеи и наконец-то меня подменит.

— Я могу внести лидар в список закупок, — предложил Джок.

— Ага, и я полгода буду его ждать?! — возмутилась я. — Ты как себе представляешь работу диспетчера без единого исправного…

Мой прочувствованный монолог на тему тяжелой доли «воздушных дирижеров» прервал злорадный писк лидара. К космопорту, руша все мои наивные надежды, приближался планетолет.

— Все равно вноси, — постановила я, нацепляя наушники. — Если что — поставим на место дублирующего, тот точно сдох.

Джок кивнул и быстро смылся, пока я не вспомнила что-нибудь еще. Но я и так была поглощена работой.

Мы ожидали, что комиссия по расследованию происшествия прилетит на ржавом казенном корыте, — а к «Северу» уверенно приближался юркий «таракан», и его позывные и номер борта совпадали с заявленными в полетном листе. Мне пришлось спешно корректировать автоматически рассчитанную траекторию, но выделить и согласовать положенный коридор я все-таки успела.

«Таракан» — маленькое скоростное судно, столь неблагозвучно прозванное из-за овальной формы корпуса и двух лазерных пушек, в полетном режиме прячущихся под обшивкой и при необходимости выдвигающиеся над рубкой на манер усов, — шустро выскочил из зоны низкой облачности и, выписав положенную спираль, приземлился на полосу для планетарного транспорта. Полоса торможения, по большому счету, ему не требовалась — он бы и в обычную ячейку сел без особых проблем, — но порядок есть порядок.