— Клянусь своей силой, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы невинные не пострадали.

Стоило мне сказать эти слова, как внутри меня что-то перевернулось, словно мою клятву услышали высшие силы, и действительно закрепили её моей силой.

— Хорошо, — выдохнул незнакомец, — ссссейчас мы ссссрежем верррревки, и вам нужжжжно как можно сссскорее уходить.

И крысолюды принялись ножами, судя по звукам, срезать веревки.

Спустя несколько бесконечно долгих мгновений, я наконец-то ощутила свободу, вот только чуть не взвыла от болезненных ощущений, когда начала разминать руки и ноги.

— Этот тоннель очень сссстаррррый, о нем никто не ззззнает, мы поссссстарррраемся сссспрятаться, чтобы королева насссс не нашшшшла, и мы не расссссказали ей куда вы ушшшшли, но вам ссссамой придется исссскать выход. Мы ззззнаем, что тоннель ведет во владения или Перрррвого, или Вторрррого Сссстрррража, но куда точно неизвессссстно. И вот, еще возьмите.

И он мне в руку сунул что-то железное и продолговатое, напоминающее фляжку.

— Это вода, — пояснил мне незнакомец. — Еды мы не ззззахватили, потому что торррропились.

— Спасибо, — поблагодарила я крысолюда, и непослушными руками кое-как открутив пробку, с жадностью начала глотать воду.

Даже не представляла, что вода может быть такой вкусной. Когда я наконец-то смогла насытиться, то хотела спросить у крысолюдов — куда же мне идти, да только лишь топот быстро удаляющихся ног, дал мне понять, что идти надо в противоположную сторону.

Теперь я осталась одна.

Беспощадно подавив очередной росток страха, развернувшись, я сначала ползком, наощупь доползла до стены, затем кое-как встав на ноги осторожно и медленно пошла вперед, потому что ноги все еще дрожали и вообще были словно ватные, но я не собиралась сдаваться, поэтому так и продолжая цепляться за стену, и прислушиваясь к удаляющимся шагам своих спасителей, шла вперед.

Не знаю, сколько я так шла, но постепенно сил становилось больше, и идти все легче и легче. Видимо срабатывала моя регенерация. Я же все-таки теперь оборотень, жаль, что глаза открыть так и не получалось. А дотрагиваться до них пальцами я вообще боялась, так как было страшно занести какую- нибудь заразу и сделать еще хуже. Мое громкое дыхание и звук быстро колотящегося сердца не давали мне впасть в отчаянье, словно отвлекая и заставляя сосредоточиться на каждом шаге.

Думать и размышлять не о чем не хотелось, все мысли были только лишь о том, чтобы выбраться на поверхность и найти близнецов, уж они-то не должны дать меня в обиду. В конце концов во мне их дети, и возможно будущие Стражи. О чем-то большем я старалась не думать, иначе можно было совсем впасть в отчаянье и разрыдавшись упасть прямо тут, дожидаясь собственной мучительной смерти от рук психопатки крысолюдки.

Не знаю сколько я шла, мне казалось, что бесконечно, да еще и эта гулкая тишина, и абсолютная темнота окружали меня. Самое страшное было потеряться в этих тоннелях и вообще никогда не найти выхода. Или же попасть в лапы этой психопатки. Тоже мало приятного.

Иногда тоннель становился очень низким, вплоть до того, что мне приходилось ползти на четвереньках. В эти моменты мне ужасно хотелось повернуть назад, но я перебарывала свой страх и стремилась идти вперед. Когда-то давно отец читал мне одну притчу, в которой один человек шел по пустыне несколько дней, и вдруг напоролся на стену. Эту стену невозможно было не обойти, не перелезть через нее, настолько длинной и высокой она была. Отец тогда спросил меня — чтобы я сделала? Но каждый мой вариант ответа — обойти или перелезть через стену, он постоянно отметал, говоря о том, что сделать это невозможно, и назад мне уже пути не было, потому что сзади появилась пропасть. И тогда я сказала, что просто сяду и буду ждать, когда придет папа и поможет мне.

Отец погладил меня по голове, и сказал: «Меня тоже не будет, никого не будет рядом, и ты обязана будешь зубами, руками, да чем угодно прогрызать себе путь вперед, но никогда ни на кого не надеяться, только лишь на себя! Потому что, только ты творец своей судьбы».

И эти его слова я всегда помнила, и сейчас отступаться и сдаваться не собиралась. Не смогу идти, значит буду ползти, если не смогу ползти, значит буду лежать в том направлении, пока не наберусь сил и вновь не поползу.

Спустя какое-то время я все-таки уперлась в тупик.

Ох, сколько же мне нецензурных хотелось слов сказать по этому поводу. Но я помнила слова отца, и поэтому решила просто посидеть отдохнуть и искать другой путь.

И осторожно сев на землю, я откинулась спиной о глухую стену, тоже сделанную из земли, и решила немного отдышаться. Воды во фляге было много. Хотя я пила её постоянно. Была у меня мысль, что фляга как-то зачарована. Но я решила об этом не задумываться, есть вода и хорошо. Значит семь дней в запасе у меня есть, от жажды не умру.

Через пару минут я поняла, что смертельно устала. Наверное, я действительно шла без передышки несколько часов.

— Полежу пару минут, и пойду дальше, — тихо сказала я сама себе и прилегла на землю, подсунув собственные сложенные ладони под голову.

И стоило мне погрузиться в более глубокий сон, как меня будто кто-то резко в бок толкнул, и я попыталась открыть глаза от неожиданности, однако сразу же зашипела от боли, так как веки зажгло.

Какое-то время я тихо материлась себя под нос, лишь бы не заплакать, а затем плюнула и начала вставать. Странно, но от злости появились откуда-