на тебе, странная инициация, слизавшая часы, словно корова траву.

В скверах и кафе отдыхали люди. Призывно горели неоновые огни вывесок, завлекая посетителей выложить деньги именно в их заведении. Из кинотеатра толпой выходила молодежь, жарко обсуждая просмотренный фильм. Глядя на ровесников, Рада ощущала себя древней старухой, десятки лет коптившей небо.

Любимова не спешила. Пусть в квартире Максима и ждали с нетерпением, она не хотела встречи. Потому и шла, считая шаги, осознанно сдерживая желание побежать. Так на автомате и добралась до дома. Словно в тумане преодолела пять этажей и неожиданно нос к носу столкнулась с отцом. Родственник стоял рядом с дверью, подпирая плечом косяк.

— Папа?! Привет!!! — воскликнула Рада. — Ты откуда здесь? Почему не позвонил?

Отец загадочно улыбнулся.

— Решил сделать сюрприз. Может, зайдем в дом?

— Да, да, конечно, проходи, — засуетилась она.

Растягивая губы в улыбке, открыла дверь. Вопросительно посмотрела на отца, он галантно пропустил дочь вперед. Недоуменно пожав плечами, прошла внутрь. Не оборачиваясь, разулась и, бросив сумочку на трюмо, потопала в комнату.

Внезапно кто-то грубо схватил ее за воротник. Рывок, и Рада полетела в распахнутую дверь кухни. Ударившись о холодильник, на миг ослепла. Когда зрение восстановилось, Любимова постаралась встать. Только вот ноги не слушались, а голова отзывалась болью на любое движение. Опираясь все на тот же холодильник, кое-как поднялась, с трудом повернулась к двери.

Отец стоял напротив, по-птичьи склонив голову, и пристально смотрел на нее.

— Решил сделать сюрприз. Может, зайдем в дом? — он мерзко заухмылялся. — Мы зашли в дом, милая. Теперь повеселимся.

Вдруг тело родственника пронзила крупная дрожь, заставляя наклоняться вперед. Ткань рубахи затрещала, превращаясь в лохмотья. Рывок — отец распрямился, на глазах испуганной дочери он отращивал себе дополнительную пару рук. Кисть развернулась, щелкнули друг о друга острые когти. Неведомое создание, в которое вдруг превратился родной человек, любовно оглядело новообретенный маникюр.

От шока Рада плохо соображало, но тело самостоятельно отодвигалось, как можно дальше от монструозного родственника. Недолго — размер кухни не позволял пятиться бесконечно. А отец приближался.

— Папочка? — пискнула Рада.

— Почти, — зловеще усмехнулся тот. — Не бойся, маленькая, я тебя не обижу.

Его лицо заострилось, глаза приобрели округлую форму, мужчина не шел, подпрыгивал, странно оттопыривая зад, словно неведомая птица. Не хватало крыльев, а так образ был полным.

Словно в насмешку, он выпустил из-за спины крылья.

— Так лучше, не находишь? — спросил он.

— Черт, что происходит?! — заорала Любимова.

— Папулечка, ты где? Папочка, что происходит? Что происходит?! — пародировал отец, глумливо, улыбаясь. — Ничего. Я здесь. Здесь. Только присмотрись, милая.

Рада прыгнула. Со всей возможной скоростью сорвалась с места, подныривая под крыльями. Кафель скользил — она упала на колени. Уже на четвереньках поползла прочь из квартиры. Вожделенная дверь была почти рядом, когда ее вновь схватили и впечатали лицом в стену.

— Папааа! — подавилась Любимова кровью.

— Нее. Вы зовете нас по-другому.

— Что ты хочешь?! — Рада забилась, пытаясь освободиться.

— А ты догадайся! — монстр больно дернул за волосы.

— Тварь!

— Ну да, именно так вы нас и называете, — он развернул Любимову к себе лицом, держа одной рукой за горло, двумя прижимая запястья к стене.

— А сейчас мы с тобой поиграем, доченька.

Коготь вонзился в плечо. Рада закричала.

— Так и знал, что тебе понравится, — морда чудовища просто лучилась от удовольствия. — Повторим?

— Отпусти! Прошу! Смилуйся! — заверещала Рада, но тут же взвыла, получив еще удар.

— Тю! Слабачка! Это только начало, я совсем еще не наигрался.

Монстр опять пырнул ногтями, и новый вопль боли огласил помещение.

— То ли еще будет! — веселился мучитель. — То ли еще будет.