скорость, а после и вовсе остановиться. Причиной чему стала вовсе не излишняя подозрительность гитлеровцев или ошибка советского экипажа, а самая что ни на есть банальная авария. То ли зевнул не выдержавший должную дистанцию мехвод замыкающего колонну бронетранспортера, то ли виноватым оказался водила идущего впереди грузовика с противотанковой пушкой на прицепе, но полугусеничный «Ганомаг», подмяв под себя «Pak 35/36» и выворотив автомашине фаркоп, раскорячился поперек и без того не слишком широкой дороги. Грузовик от удара тоже на месте не остался, вовсе съехав с грунтовки и уткнувшись тупорылым капотом в кусты. Несмотря на не слишком тяжелые последствия ДТП, вокруг было достаточно людно: суетились водители, решая, как с минимальными потерями для техники растащить машины, небольшими группками стояли довольные возникшей передышкой пехотинцы. Офицер в приплюснутой фуражке нервно курил на обочине, с раздражением глядя на подчиненных: видать, решал, что и как докладывать, чтобы не остаться крайним.

По мере их приближения все больше немцев оборачивалось, привлекая внимание товарищей, в сторону танка, и с удивлением разглядывая нежданного гостя, поскольку не узнать с расстояния нескольких десятков метров русский «Pz. 34» было нереально. Пока, правда, не проявляя особой тревоги. Офицер тоже уставился на приземистую громадину, едва не выронив из пальцев сигарету.

– Песец! – коротко прокомментировал возникшую проблему Цыганков. – Приехали, мать их фашистскую! Парикмахеры, млин, кто их только рулить учил! Вот это уже проблема, командир, причем серьезная. Серьезнее некуда. Сейчас нами точно заинтересуются. Чего делать станем?

– По обочине пройдешь? – спросил, ворочая колпаком панорамы, Василий. – По правой?

– Пройду, – кивнул механик-водитель. – Повезло, что остальная колонна вперед ушла, так что дорога свободна. Случись затор посередке, совсем кисло бы нам пришлось, а так прорвемся. Как начнем, бей по грузовику. Если в кузове снаряды, как вчера было, так рванет, что всем хватит. Вот мы под шумок и вырвемся. А броневик нам не опасен, он своим ходом с пушчонки не съедет. Гриш, но ты его все равно из пулемета причеши, там броня, считай, картонная, пуля насквозь прошибает. Заодно и по фрицам тоже пройдись. Главное, чтобы паники побольше.

– Экипаж, к бою, – скомандовал, закаменев лицом, Серышев. – Степа, осколочный в ствол, следом готовь еще один. И люк задрай. Начинаем по…

– Командир, погоди, – подал голос башнер, завозившись с люком. – Вон еще едут, сигналят чего-то. Непонятно. Спешат, что ль, куда?

Выругавшись, Василий развернул бронеколпак и прижался к налобнику.

Сзади и на самом деле приближался небольшой двухосный броневичок, следом за которым двигался в точности такой же, что застыл поперек дороги, полугусеничный БТР. Оба транспортных средства визгливо сигналили клаксонами, видимо, приказывая немедленно расчистить путь.

«Не знают про аварию, вот и бибикают, – автоматически отметил лейтенант. – И не похоже, что это нас новая колонна догнала, определенно сами едут, вон как торопятся. Ну, и чего делать?»

– Всем внимание! Витя, будь готов рвануть с места. Степа, зарядил? Люк не запирай, наблюдай за тылом, я пока на грузовик наведусь. Спокойно, мужики, не дергаемся!

Водители броневиков, и маленького, и большого, наконец, поняли, что дорогу им никто освобождать не собирается, и остановились метрах в тридцати. Из полугусеничного тут же посыпался десант, споро растянувшись по обочинам.

– Похоже, начальство какое-то прибыло, – комментировал Анисимов, наблюдавший за происходящим сквозь неплотно прикрытый люк. – Фрицы наружу выползли, дорогу оцепили. Ага, вон и из первого броневика кто-то вылазит. В фуражке. Точно начальство! Командир, сам глянь!

Закончивший наводить пушку чуть пониже затянутого тентом кузова – танк стоял удачно, так что даже не пришлось ворочать башней, что могло встревожить фашистов, – Серышев снова приник к окулярам. Выбравшийся из колесной бронемашины немец, нахмурившись, несколько секунд разглядывал заляпанную грязью корму «тридцатьчетверки», после чего наклонился к откинутой низкой дверце, что-то сообщив сидящим внутри. Выпрямившись, коротко отмахнул пехотинцам – двое солдат, на ходу сдергивая с плеч карабины, тут же подбежали, пристроившись чуть позади. И неторопливо двинулся к танку, отмахивая в такт движению затянутой черной перчаткой рукой. Вторую он держал вдоль туловища – раненый, что ль, оттого и руку бережет?

Участники дорожно-транспортного происшествия тоже смекнули, что прибыло начальство рангом куда выше собственных командиров, мигом прекратив суетиться. Навстречу, на ходу оправляя шинель, торопливо, почти бегом, двинулся тот самый офицер, что с мрачным видом курил на обочине. Василий хмыкнул: судя по всему, встретиться им предстояло в аккурат возле борта «тридцатьчетверки». Нет, на войне всякое случается, но чтобы такое? Ей-ей, бред какой-то! Может, прямо сейчас и долбануть? Сначала по грузовику, затем, развернув башню, по гостям, а дальше – как и планировали? Хотя, нет, погодим пока:

– Степа, бери автомат. Если фрицы станут наше внимание привлекать, высовывайся смело, сразу они стрелять не станут. Как скомандую, вали этих двоих – и ныряй обратно. Приготовились!

Приехавший на бронетранспортере офицер обошел «тридцатьчетверку» с левого борта и остановился у забитых глиной катков, разглядывая нанесенный на башню тактический номер. К этому моменту Василию уже удалось разглядеть его погоны – витые, серебристые, но без каких-либо знаков различия. Память почти сразу подсказала и звание – аж целый майор. А вот идущий навстречу, судя по «лысым» погонам, оказался всего лишь лейтенантом. Ну да, все верно, кем еще может быть старший грузовой машины, не гауптманом же?

Майор меж тем протянул руку, видимо, собираясь похлопать по броне, но тут же отдернул: танк по самую башню был забрызган грязью, где свежей, где вчерашней, уже успевшей подсохнуть. Жестом подозвал одного из пехотинцев сопровождения – с полувзгляда уяснив, что от него требуется, фриц пару раз