составляла не меньше четырех выстрелов в минуту, на этот раз батальону пришлось тяжело. Немцы били не залпами, а вразнобой, так что фугасы падали на позиции каждые несколько секунд. Земля тяжело вздрагивала под ногами, когда очередной снаряд вздыбливал многометровый фонтан взрыва, со стенок окопов целыми пластами отваливалась липкая глина, заваливая ходы сообщения и подбрустверные ниши. Расходились наспех скрепленные бревна перекрытий. Позиции батальона затянуло мутным дымом, забивавшим ноздри тухлой вонью сгоревшего тротила. Каждый новый разрыв отдавался в груди противным ёканьем акустического удара, казалось, выворачивающего легкие и сбивавшего дыхание. Пожалуй, единственным, чему радовались оказавшиеся под артобстрелом бойцы, было то, что оглушило всех: уж больно муторно и жутко слышать журчащий звук очередного падающего «чемодана». Впрочем, минометные мины выли ничуть не лучше…

А затем все закончилось.

И тут же началось вновь: не дожидаясь, пока ветер растащит в стороны густое дымное марево, заволокшее русские траншеи (а под самый конец обстрела фрицы выпустили еще и несколько дымовых снарядов), гитлеровцы начали атаку. На сей раз бросив в бой все, что у них оставалось: почти полтора десятка танков и даже бронетранспортеры, идущие вторым эшелоном и поддерживающие пехоту пулеметным огнем. То, что часть из них неминуемо увязнет на перекопанном гаубицами на полметра вглубь поле, их командиров, похоже, не шибко волновало. А потери? Впереди лежала Москва, поэтому потери не столь уж и сильно заботили Генштаб: взятие большевистской столицы автоматически переводило их в раздел полностью оправданных. Русскую оборону нужно было сломить именно в этой атаке, поскольку сил на еще одну у фашистов просто не оставалось…

Как не оставалось сил отбить еще одну атаку и у второго батальона 315-го стрелкового полка, численность которого – по крайней мере судя по потерям роты старшего лейтенанта Ильи Малышка – ныне составляла не более половины от списочного состава. А скорее всего, и того меньше, поскольку считать многочисленных раненых за полноценных бойцов он не мог…

Особого смысла от него, как от командира, сейчас уже не было, и потому Илья встал вторым номером к одному из противотанковых ружей, заменив убитого при артобстреле красноармейца. Сам он успел выстрелить из ПТР на полигоне всего трижды, а вот старший расчета, ефрейтор Голиков – аж восемь раз, три из которых сегодня. Так что пускай и бьет фрицев, а он станет патроны подавать, благо для этого никакой специальной подготовки не нужно. Интересно, кстати, своя артиллерия у них еще имеется или немцы всех с землей перемешали?

Имелась, как выяснилось спустя несколько минут, потребовавшихся фашистам, чтобы преодолеть половину расстояния до советских окопов. С левого фланга звонко хлопнула сорокапятка, и идущий в авангарде немецкий танк, приземисто-угловатая «тройка», крутнулся на перебитой гусенице. И тут же тявкнула вторая пушка, всадив в подставленный борт бронебойный. Проехав еще пару метров, немец полыхнул, выбросив изо всех люков перевитые жирным черным дымом огненные жгуты. Последнее орудие правого фланга молчало, накрытое прямым попаданием гаубичного снаряда.

Перезарядившись, «53-К» выстрелил еще несколько раз, с первого попадания спалив один из легких танков и раскатав гусеницу среднему. Больше они ничего сделать не сумели: в сторону чудом уцелевшей во время обстрела артиллерийской позиции развернулись сразу три фашистских панцера. До боли, так что ногти вонзились в заскорузлую от въевшейся грязи ладонь, сжав кулаки, Малышок наблюдал, как немцы, ведя огонь с коротких остановок, подползают к капониру. Вот осколочный снаряд раскидал комья грязи в нескольких метрах от обсыпки, еще один рванул практически перед самой пушкой, скособочив щит. Сорокапятка выстрелила в ответ, болванка высекла из брони сноп искр, уйдя в рикошет.

Перезарядиться артиллеристы уже не успели: тяжело качнувшись, угловатая темно-серая коробка смяла орудие, прокрутившись на нем. За что и поплатилась, получив снаряд в борт от соседней пушки, из расчета которой уцелел лишь один человек. Короткий высверк попадания – и гулкий удар сдетонировавшего боекомплекта. Граненая башня, подскочив над погоном, опрокинулась на крышу моторного отсека.

Уцелевшие танки выстрелили практически одновременно: старлей видел, как сорокапятка, нелепо взмахнув в клубах дыма станинами, опрокинулась набок. Убедившись, что противник уничтожен, оба панцера неспешно развернулись, двинувшись в сторону окопов. Все, артиллерии у них больше нет…

– Ефрейтор, чего не стреляешь?! – рявкнул Илья приникшему к прицелу ефрейтору. – Вон же он, гад, борт подставил?

– Не мешайте, тарщ лейтенант, сейчас… – огрызнулся боец. – Целюсь я. Н-на, получи!

ПТРД звонко щелкнуло, подпрыгнув на сошках, в ноздри ударило кислым запахом сгоревшего пороха. Пуля калибром в 14,5 миллиметра и весом почти в семьдесят граммов вошла в борт легкого танка чуть пониже башенного погона и, превратив в кровавые брызги голову механика-водителя, с визгом отрикошетила от внутренней поверхности брони, пробив на излете один из унитаров. Взорвавшийся порох разорвал гильзу и оглушил экипаж, но остальные выстрелы так и не сдетонировали. Обезглавленное тело танкиста навалилось на левый фрикцион, танк нелепо крутнулся на месте и заглох.

– Подбил! – заорал Малышок, хлопая красноармейца по мокрой и изгвазданной глиной шинели. – Ай, молодца!

– Патрон давайте! – проорал в ответ тот, принимая у лейтенанта боеприпас. Прицелился и снова выстрелил. Отрывисто бумкнуло, под ноги полетела дымящаяся гильза. Обостренное боем и опасностью сознание успело отметить, как похожий на крохотную бутылку цилиндрик окутался паром, упав в скопившуюся на дне траншеи лужицу мутной дождевой воды.

– Смазал, – констатировал ефрейтор. – Давайте за мной, а то пристреляются. Поди, уж засекли нас.

Голиков рывком поднял оружие, перебежал на несколько метров и установив его в оплывшей бойнице, коленом отпихнув привалившегося к стенке окопа убитого, так и не выпустившего из рук винтовку. – Извиняй, браток, некогда. Патрон!

Разбить гусеницу прущего на них танка удалось только со второго выстрела. Не успевший вовремя отреагировать мехвод не сбросил газ, и передний