Странное спокойствие в ее голосе насторожило меня. Да и придворной свиты рядом почему-то не было.

– Может, пойдем выпьем чего-нибудь? – снова спросила она таким умоляющим голосом, что я чуть не поперхнулась.

– Эм-м-м… – ошарашенно ответила я. – Ну, если твоя свора не будет ошиваться слишком близко.

– Динка и Ленка? Да, я знаю. Они выглядят ужасно. Эти шмотки уже не первый раз надевают. Конечно, с одной стороны, я на их фоне лучше выгляжу, но, с другой стороны, они мне просто портят настроение своим тряпьем, – запричитала Мерцалова, вцепившись в мою руку своими хищными накладными когтями и увлекая меня к столику с напитками.

«Да она чокнутая».

– А вот у тебя, кстати, платье супер. Это что? «Донна Каран»? «Версаче»? Кажется, в последней коллекции весна-лето я что-то такое видела..

– Это «Фелис» из ЦУМа, – насмешливо выдала я, наслаждаясь ее реакцией.

– «Фе-лис»? – поморщилась Мерцалова, прищурив глаза. – Ах да! Что-то очень знакомое…

Отчего-то мне стало противно. Когда же пустое бессмысленное поклонение тряпкам и косметике успело стать смыслом ее жизни? Ведь ей всего семнадцать.

– Зато кулон наверняка стоит кучу денег? – затараторила она, припадая губами к стакану с ром-колой и ощупывая взглядом серебристого ангела у меня на шее. – Это он его подарил?

– Нет. Чижов мне ничего не дарил.

– Да я не этого дурачка имею в виду, – махнула рукой Светка. – А того, на «ауди».

Мое едкое веселье враз испарилось. Феликс был последним, о ком бы я могла спокойно поболтать с этой говорящей куклой.

– Нет, не он, – холодно отстранилась я, начиная понимать истинную причину перемены ее отношения ко мне.

– Да ладно тебе морозиться, Вернер, – нетерпеливо рванула Мерцалова. – Слушай, ну я ошиблась, когда подумала, что ты невзрачная нудная заучка, я признаю эту ошибку. Теперь мне кажется, мы с тобой очень похожи, – она помолчала, усиленно подыскивая сходства, – красивые волосы, ухоженная кожа, умение выбирать правильные духи и парней. Я вообще думаю, что мы могли бы стать конкретными подругами!

Кажется, отрешенное, старательно выглаженное выражение лица подвело меня, потому что Мерцалова вдруг перешла на галоп:

– Нет, я серьезно! Я могу с тобой дружить! У меня классный дом, классная тачка. Не такая, конечно, как у твоего парня, но это временно. Я скоро буду просить родоков купить другую. У меня есть пропуск во все закрытые элитные клубы, там часто зависают знаменитости, вот, например, вчера…

– Он мне не парень! – оборвала ее я. – Никогда им не был и не будет. Так что успокойся.

– Чего? – вытаращилась Мерцалова. – Нет, подожди… То есть вы как бы знакомы, но не… Да?

– Да, мы просто знакомы.

«Были», – добавила я про себя.

– ВАУ! Так, может, ты нас познакомишь? Если ты, конечно, не претендуешь. Просто он такой красивый и все-такое.

Я сжала челюсти.

– Если ты не смогла его объездить, то у меня точно получится. А я тебе взамен подгоню кого-то из знакомых парней, хочешь? Богатые и смазливые.

Я в очередной раз поразилась этому тошнотворному портрету ее идеального мужчины. Как будто это были первые и единственные качества, которые имели значение.

– Не выйдет. Он уехал, и у меня нет никаких его координат. Но даже если бы были, – я набрала побольше воздуха в легкие, – ты бы не получила ничего. Просто потому что он достоин намного большего, чем могла бы дать ему ты.

– Да я бы могла дать ему все и прямо сейчас, – насмешливо улыбнулась Мерцалова, и по ее хищной манящей улыбке стало ясно, что она имеет в виду.

– О господи, Света… Я говорю о любви, дружбе, поддержке во всем, нежности, понимании, о готовности быть с ним рядом всегда и везде, что бы ни случилось, готовности жить для него, дышать им, защищать его, ценить его как самое лучшее, что тебе могла дать жизнь… Какие-то из этих слов тебе знакомы?

– Ты что, женских романов обожралась? Ха-ха, да им всем нужно одно и то же. И чем раньше поймешь, что именно, тем меньше синяков себе наставишь! Или, подожди, – Светка ошарашенно затрепетала накладными ресницами. – Тю, Вернер! Да ты вклеилась в него по уши! Сказала бы сразу, делов-то. А то я тут типа по полу перед тобой растеклась от уважения, а ты, оказывается, всего лишь очередная простофиля с какой-то романтической кашей в голове.

Я испытала досадное отвращение от того, что эта пустая самовлюбленная Барби смогла так легко влезть в самое сокровенное и теперь возила своими пластмассовыми лапами по самым потайным струнам моей души. У меня чесались руки вылить содержимое своего стакана ей за пазуху. Но, впрочем, я была сама виновата: нашла перед кем метать бисер о любви и нежности.

– Каша в моей голове никого не касается. И тебя в первую очередь. Лучше позаботься о своей. Кажется, она уже покрылась плесенью.

Я резко развернулась и пошла прочь. И чем дальше уходила, тем быстрей ускоряла шаг. Но не успела я сделать и десяти шагов, как вдруг услышала