Я прошлась глазами по списку на дисплее, изучая названия папок. Рок, джаз, классическая музыка. Папки с именами незнакомых исполнителей. Сборники с названиями на непонятном языке, кажется, итальянский… Впечатляет, учитывая, что бывший Феликс слушал только русских рэпперов. Я почти запаниковала, но тут мой взгляд остановился на папке с именем «К». Всего одна буква, как просто. Я открыла ее и запустила первую песню в списке.

В воздухе повис мягкий аккорд фортепиано, и зазвучал голос женщины – глубокий и волнующий. «Я умею летать, но мне нужны его крылья…» – запела она.

Не знаю, у кого певица собиралась отнять крылья – у нее наверняка были свои собственные: этот голос мог принадлежать только ангелу. По спине поползли мурашки: в этой музыке было больше чувств, чем во всей той попсе, что я переслушала за последние полгода.

«Я могу любить, но мне нужно его сердце…»

Я повернулась к Феликсу, собираясь сообщить ему, что я в полном восторге, и… остановилась. Феликс выглядел так, как будто слышал не музыку, а скрежет гвоздя по стеклу. Окаменевшая челюсть и суженные от напряжения глаза. На шее нервно пульсировала жилка.

«Благослови тот день, когда он явился ко мне, крылья принесли его ко мне – мой ангел Габриэль…»

– Включить что-то другое? – робко спросила я.

Еще один полк мурашек прошагал вдоль позвоночника, как только до меня дошло, что Феликс не услышал меня. Он был где угодно, только не здесь.

– Феликс? – позвала я.

Он посмотрел на меня так, как посмотрел бы человек, который только что проснулся и еще не понял, где находится.

– Ты не в восторге от музыки?

– Слушай все, что тебе нравится, – туманно ответил он.

Если и существовало искусство уходить от прямого вопроса, то сейчас рядом со мной сидел его Мастер.

Ливень не прекращался. Видать, эти края чем-то сильно прогневили боженьку, если тот решил отрепетировать новый всемирный потоп. Мы ползли со скоростью улитки, видимость была отвратительная. И тут Феликс затормозил, пристраивая машину у обочины, и повернулся ко мне:

– Оставайся здесь, не выходи.

Я смотрелась в сплошную стену дождя и увидела впереди небольшой грузовик, включивший аварийные огни. Прежде чем я успела прикинуть, что к чему, Феликс открыл дверь и шагнул под проливной дождь.

Оставаться здесь? С каких это пор я обязана выполнять его указания? Я была готова выпрыгнуть за ним, как вдруг заметила у обочины, сразу за грузовиком, груду искореженного железа, исходившую паром. О господи… Я пошарила глазами по сторонам: кроме грузовика со вспыхивающими аварийками, рядом больше никого не было – ни скорой, ни милиции. Какой-то человек пытался открыть дверь разбившейся машины, верней, выломать то, что когда-то было дверью. Я старалась не смотреть туда, где должны были быть люди, и серая завеса дождя здорово облегчала мне задание. Я видела только спину Феликса в черной футболке, вымокшей насквозь за считанные секунды. Он быстро шел к разбившейся машине, а потом я потеряла его из виду. Дождь хлынул с новой силой, я закрыла глаза, вслушиваясь в нарастающий ритм сердцебиения.

Хм, Феликс пошел туда с такой непоколебимой уверенностью, как будто всю жизнь только тем и занимался, что вытаскивал изувеченные тела из-под груд металла.

Я знала, что должна пойти туда следом за ним. Останавливало только то, что толку от меня будет никакого: я просто потеряю сознание, как только увижу окровавленную плоть. И еще он сам попросил меня не выходить. Может, мне все-таки стоит выполнять его приказы? Иногда.

Я сидела в машине и ненавидела себя за все эти дешевые оправдания, пока там кто-то… умирал. Феликса не было уже минут десять, а мне казалось, что вечность. Внезапно сквозь вой стихии до меня долетел звук сирен – ну вот и тащатся машины скорой и милиции. От волнения стало трудно дышать: после того как я узнала, что он в розыске, от одного звука сирен мне становилось дурно. Сомнений больше не было. Я открыла дверь и помчала к разбитой машине.

Я почти добежала до места аварии, как вдруг мне навстречу из-за пелены дождя шагнула массивная фигура, схватила меня за руку и потащила обратно.

– Быстро в машину, – отчеканил Феликс. – Лика, я же просил…

Я забралась внутрь, промокшая до нитки и продрогшая до мозга костей. Джинсы еще куда ни шло, а куртка и футболка – как будто только что из стиральной машины. Феликс сел за руль, с его волос капала вода. И как только за ним захлопнулась дверь, серый воздух прорезали красно-желтые отблески и на дороге показалась карета скорой.

– Они… умерли? – выдавила я надломленным голосом.

Из машины начали выскакивать люди в алых жилетах со светоотражающими полосами.

– Нет. Все будет в порядке, – расплывчато ответил Феликс. – Чего не скажешь о тебе, – тут же добавил он.

Я вытаращилась на него.