бы так его подставить?

Женщина поморщилась, как будто услышала какую-то откровенную чушь.

– Любовь… Час от часу не легче, – пробормотала она скорее себе, чем мне, и потерла лоб.

– Кто вы?

– Тот человек, который расхлебывает последствия их ссор вот уже двадцать с лишним лет. Начиная с йода на ссадины от бесконечных драк и заканчивая плачущими девушками.

«Бог ты мой!»

– Вы его мама?

– Она самая, – вздохнула женщина.

– Со мной вам не придется расхлебывать никакие последствия. Что мне сделать, чтобы вы поверили мне? Я не держу зла на Кора, наоборот, буду только рада, если эта вражда закончится и они оба успокоятся. Я не хочу снова видеть разлетающиеся вдребезги головы!

Женщина смотрела на меня с плохо скрываемым изумлением.

– Вы знаете, что Кор жив? Крис рассказал вам о десульторах?

– Э-э-э… Да.

Она встала, быстро и решительно, и протянула мне руку.

– Вы должны пойти со мной.

– Я не могу идти, – пробормотала я.

– Я помогу вам пересесть в кресло. Пожалуйста, Лика!

Я подчинилась. Женщина помогла мне пересесть в каталку, выкатила меня из палаты, и мы понеслись по коридорам черт знает куда. Один коридор, еще один, лифт, снова коридор. Мимо проносятся стены, светильники, полотна импрессионистов. Расступаются врачи и пациенты, и каждый чуть не падает ниц, завидев саму повелительницу Уайдбека. Бронированная дверь с кодовым замком – и мы очутились в каком-то странном месте: кажется, здесь больше охранников, чем врачей. Мое кресло-каталка с размаха въезжает в чью-то роскошно обставленную палату, и я вижу незнакомого мужчину в кровати, который лежит, сцепив над головой руки и блаженно прикрыв глаза. Лет тридцать на вид, темные волосы, бледная кожа, давно не видевшая солнца, массивная татуировка на плече. На голове наушники, и он в такт постукивает пальцами по подлокотнику кровати.

Хозяйка Уайдбека подкатила меня чуть ли не к самому краю его кровати, стащила с его головы наушники и громко – так, что этот мужик чуть с кровати не упал – объявила:

– А теперь извинись перед ней, Кор.

Глаза – темно-карие, смеющиеся, циничные – изучают мое лицо.

– А кто это? – хрипло говорит он. – Я ее не знаю.

– Еще как знаешь, – перебивает его мать. – Она может стать либо врагом, либо союзником, Кор, и я надеюсь, тебе хватит ума помочь мне сделать ее союзником. Поэтому ты извинишься за свое свинское поведение прямо сейчас.

– Я не буду извиняться, – нагло улыбается Кор. – Законы Уайдбека едины для всех, так? Тогда не хочешь сначала сказать ей то, что сказала моей невесте?

Его мать замирает в нерешительности.

– Давай, мам, – подбадривает ее Кор.

Ну и наглец.

– Хорошо, я расскажу сам, если тебе так трудно! – паясничает он. – Дорогуша, мой брателло будет нянчиться с тобой от силы три года. А потом вам придется расстаться. Без вариантов.

– Я в курсе. Он должен будет сменить тело, потому что дольше трех лет его душа в нем не удержится. Мне придется расстаться с телом, но я отказываюсь отпускать его душу.

– Вот те на! – оглушительно рассмеялся Кор, раскидывая в стороны свои ручищи. – Пока ты тут грозишь мне кнутом, наш драгоценный Крис нарушил еще один из основополагающих законов Уайдбека! Выложил девчонке все о десульторах. И кто он после этого? Даже я не опускался до такого!

Его мать явно растерялась. Я оглянулась через плечо, и мне стало жаль ее. Сейчас она так была похожа на Анну в тот момент, когда пыталась наставить Феликса на путь истинный. Пока тот демонстративно отвергал эти попытки.

– Скажи мне, мам. Как человека, нарушающего все мыслимые правила, могли назначить исполняющим обязанности директора? – гнул свое Кор.

– Он ничего не нарушил, – твердо сказала я.

Кор перестал терзать мать и посмотрел на меня – посмотрел как на жалкую говорящую букашку. Но я выдержала этот взгляд.

– Он не нарушил никаких правил, потому что я – тоже десультор.

В палате воцарилась мертвая тишина. Улыбка вмиг слетела с лица Кора, его мать присела на край кровати – прямо напротив меня. Такая же бледная,