стоял на месте, пока стрелял: в тот момент, когда кто-то из его противников поднял свое оружие, он уже добрался до ближайшего из подстреленных агентов, подхватил падающее тело и прикрылся им, как щитом. Крис двигался со скоростью молнии, со скоростью хищной птицы, я не представляла, что человеческое тело может быть таким быстрым, таким сильным и неумолимым. Эти руки, которые всего минуту назад скользили по моим плечам, такие щедрые на ласку, – оказывается, могли сделать честь любому силовому подразделению. Я пересчитала тела, лежащие на земле – их было семь. Крис сказал «восьмизарядная пушка с транквилизатором» – значит, он промахнулся всего один раз. У меня зуб на зуб не попадал от страха, но рот начал сам собой расползаться в гордой ухмылке. Впрочем, я недооценила его противников. Крис бросил свой пистолет на землю и выхватил из кобуры оружие того, чьим телом прикрывался, но… Эта секунда промедления дорого обошлась ему: в него с размаху влетели два мужика и повалили вместе с телом, которое он держал перед собой. Я пыталась дышать, но воздуха в салоне машины вдруг стало так мало – всего на один вздох. Я должна что-то делать! Невозможно просто сидеть и смотреть на то, как его мелют в щепки…
Я вздрогнула и вжалась в кресло: прямо перед машиной возник один из людей с натянутой на лицо маской и направил оружие на лобовое стекло. И на этот раз это был не пистолет с транквилизатором, как у Криса, а настоящая – самая настоящая, как в кино! – огнестрельная пушка. Я закричала, и Крис услышал меня. Один из навалившихся на него агентов отлетел в сторону с неестественно заломленной рукой и потерял сознание. Но к нему тут же подскочили двое других нападающих. Лицо Криса было залито кровью, и эта картина привела меня в бешенство, да в такое, какого я давно не испытывала. Внезапно раздался выстрел и острый, лопающийся звук – пуля пробила лобовое стекло, и по нему тут же растеклась паутина трещин. Дьявол в черной балаклаве стоял на капоте и стрелял в лобовое стекло – в ту его часть, что была подальше от меня. Он старался не зацепить меня, но я знала, что, как только стекло будет достаточно разрушено, его просто выбьют и вытащат меня из машины, как слепого котенка.
Ну нет! Я открыла бардачок и выгребла его содержимое наружу. То, что надо – пустой шприц от успокоительного! В этот момент стекло дрогнуло от очередного залпа, и я, не медля ни секунды, всадила шприц в свою ладонь. Игла прошла насквозь, и я закусила губу до крови. Ну же! Прыгай, Вернер! Недостаточно боли и адреналина! Успокоительное Криса оказало мне медвежью услугу. Я вытащила иглу и вонзила ее снова: на этот раз игла уперлась в кость, на глаза навернулись слезы. Я сосредоточила все мысли на лице того, кто продолжал всаживать пули в лобовое стекло, и отключилась.
Черт, мимо! Забросило совсем не в того, в кого я хотела! Я лежала на земле с разбитым лицом и горящим от боли локтевым суставом: меня закинуло в то тело, которое Крис отбросил от себя несколько минут назад. Я нащупала оружие на бедре, еле-еле вытащила его из кобуры и начала вертеть головой в поисках машины Криса. Мужик в черном продолжал стрелять в стекло, я подняла свой пистолет, и в эту минуту в поле моего зрения попало нечто, к появлению чего я точно не была готова: справа ко мне стремительно приближалась Изабелла. Белое золото волос, сверкающие глаза, лицо – холодное, яростное, словно высеченное из мрамора. Она сбила с ног одного из агентов и прежде, чем тот успел понять, в чем дело, ударила его прикладом своего оружия. Тот рухнул как подкошенный. На несколько секунд я просто окаменела от изумления. Перешагнув через тело, Изабелла рванула ко мне. Боже помилуй… Я положила пистолет на землю и подняла руки, но эта бестия не собиралась брать пленных: она налетела на меня и врезалась локтем в мою переносицу. Темнота.
Я мгновенно очнулась в своем теле, в салоне машины, схватившись за лицо и корчась от боли. Боже, снова эта чертовщина… Я вспомнила все, что чувствовала в машине Криса, едва-едва «вернувшись» из чужого подстреленного тела. На этот раз боль была такой же реальной, как будто удар получила я. Мои мысли пришли в окончательный разброд, когда я увидела капающую из носа кровь.
Лобовое стекло было покрыто паутиной трещин, теперь я не видела ни Криса, ни Изабеллы, только темный силуэт того, кто с маниакальным упорством пытался достать меня. Мужик на капоте моей машины поднял ногу и обрушил ее на растрескавшееся стекло. Его черный ботинок почти провалился в салон. Я снова нырнула в бардачок в поисках чего-нибудь острого. О, шприц с проклятым «эликсиром забвения» тоже тут! Я выдавила его содержимое в обшивку кресла и замерла в нерешительности, отыскивая живое место на руках: правая была травмирована дверью машины Кора, левая была проколота насквозь и успела истечь кровью… Нет, пожалуй, с них хватит. Я зажмурилась и всадила пустой шприц в бедро.
Две секунды спустя нога в черном ботинке наконец провалилась в салон, продавив пленку с болтающимися на ней осколками. Я стояла на капоте машины, едва не прыгая от радости. Я оглянулась по сторонам и заметила, что людей в черном прибавилось. Ох… Вернулись те, кто еще до драки уехал оттирать тело Кора с дороги. Крис, обрушивший наземь последнего противника, рванул ко мне, но на его пути выросло еще два человека. Он что-то крикнул Изабелле, и она переключила внимание на меня. В ее глазах было ясно написано, что когда она доберется до этого мужика, в теле которого я сейчас ютилась, на нем живого места не останется. Кто-то из агентов перекрыл ей дорогу. Больше медлить нельзя. Нужно побыстрее покончить со всем этим кошмаром. На свои борцовские умения в драке я особо не рассчитывала, насчет стрельбы из оружия тоже не питала иллюзий и вообще не представляла, какую пользу извлечь из пребывания в этом теле, разве что… Устроить театр одного актера. Я выбила ботинком еще немного стекла, упала на капот и сунула руку в салон. Шприц с красным содержимым все еще был воткнут в мое бедро. Я выдернула его, вынырнула из салона и выпрямилась во весь рост.
– Все в порядке, я сделал ей инъекцию! – крикнула я во все горло, поднимая над головой зажатый в кулаке шприц. Я сказала это по-немецки громко и отчетливо, так что мой басовитый голос долетел до ушей каждого.
–
