– Ты продолжала любить его после возвращения в собственное тело?!

– О боги, да! Наконец-то до тебя дошло! Что бы там Уайдбек ни заливал нам, я убеждена, что мы тоже можем влюбиться. Втрескаться по уши! Свалиться в любовь, как говорят англичане. Просто нужен небольшой толчок извне. Немного этой магии. Щепотка чужого безумия. Донорское тело с засевшей в голове Инсаньей… А потом только позволь ей – и она станет частью твоей души и уже не покинет тебя!

– Dio mio… Ты уверена? Ты уверена, что любишь его? Что было дальше?

– А дальше было вот что…

Наткнулась на это стихотворение в том самом сборнике русской поэзии, который читала в день прибытия в Аквароссу, и оно потрясло меня до глубины души. А когда я вернулась в свое тело, то вдруг обнаружила, что наконец понимаю, о чем оно. Инсанья вошла в меня, как стрела, и теперь растила крылья на моей спине.

Утром ни свет ни заря приехали вы с родителями, но я и двух слов не могла связать от волнения за Неофрона, от всей этой агонии чувств и мыслей.

Родное тело не успело заработать атрофию. Уже утром я смогла встать, попросила плотный завтрак и одежду. Я собиралась дождаться Неофрона и выглядеть подобающим образом, когда он приедет.

Но… он не навестил меня. Помню, как я обрывала провода Никтее, пытаясь выяснить, что с ним. Она убедила меня, что волноваться не о чем, что Неофрон уже в Швейцарии, и посоветовала побольше отдыхать. Побольше отдыхать! Пока меня мололо на части от всей этой боли вперемешку с блаженством.

Я была уверена, что Нео вернулся в Аквароссу, но оказалось, он взял отпуск и никто не в курсе, где он. Вообще никто. Только через несколько дней меня озарило, кто сможет мне помочь: я рванула в Аквароссу и нашла Асио – его друга и правую руку. Асио знал, где он, но не спешил докладывать мне.

Немыслимо! Я – дочь Анджело Фальконе-Санторо – не могла выяснить, где человек, который работает на меня! Окей, не на меня, а на родителей, но к черту нюансы! Силовики вообще подчинялись только Никтее и больше никому. Мои требования имели не больше веса, чем жужжание насекомого, влетевшего в форточку!

Когда мне стало ясно, что прессинг и мольбы бессмысленны, я просто рухнула к ногам Асио и разревелась. От бессилия, от отчаяния, от страшной тоски по человеку, которого хотела видеть сию же минуту.

И вот тогда он сдался.