– Извините, – пробормотал извозчик и вернулся на козлы.

Мы ехали по ночному городу, который не казался спящим. Повсюду сверкали разноцветные огни, словно Меренск что-то праздновал. Я начала нервничать. Этот мужчина утверждает, что работал у моего деда и учил маленькую девочку верховой езде. Может ли быть, что у мистера Бреннона были еще внуки? Но ведь мой отец – единственный ребенок в семье. Наверняка кучер просто ошибся.

Но откуда тогда он знает мое имя?

– Приехали, мисс. – Кучер открыл дверцу и протянул мне руку, помогая спуститься. Я отдала ему обещанный золотой и вежливо попрощалась. – Сочувствую вашей утрате, – донеслось мне вслед.

Оборачиваться я не стала, уверенно прошла к ажурной кованой ограде. Ворота были заперты изнутри, но я быстро отыскала калитку. Интересно, можно ли войти или нужно ждать, пока меня встретят? Дождь не давал времени на раздумья, отчаянно барабаня по зонту, и я решительно двинулась по широкой мощеной дорожке к огромному особняку.

В темноте было плохо видно, но я отчетливо различила три этажа, витые причудливые колонны и ухоженную террасу, украшенную синими цветами. На фоне белоснежного особняка смотрелось весьма органично.

Платье снова намокло и не давало нормально идти, и я поспешила подняться на крыльцо. На массивной двери висело кольцо, я несколько раз достаточно громко постучала. Никто не выходил. Неужели обитатели дома спят? Обычно три дня после похорон, когда душа усопшего гуляет по родному дому, прислуга бодрствует. Не знаю, откуда пошла эта традиция, но так уж повелось, что челядь три ночи скорбит о потере хозяина или хозяйки.

Я постучала еще раз с тем же результатом и, дернув за кольцо, распахнула дверь. В особняке было тихо и мрачно. Я остановилась на пороге, не решаясь войти внутрь. В глубине дома слышались песнопения и пахло воском. В гостиной потрескивал камин, маня теплом уютного помещения. На улице же продолжал лить дождь, а я озябла, промокла насквозь и дико проголодалась.

– Люди, – нерешительно позвала я. – Здесь кто-нибудь есть?

Входить в чужой дом, пусть и с приглашением, я не хотела. Вдруг это ошибка и меня вовсе не ждут? Неожиданно послышались шаги. Я замерла. Вскоре передо мной появился высокий худой человек с запавшими щеками, в строгом костюме.

– Мы ждали вас, мисс, – холодно и спокойно сказал он.

– Я Катарина Ломаш, здесь жил мой дедушка. – Я продемонстрировала, видимо, дворецкому изрядно промокшее письмо.

– Я отлично знаю, кто вы. Входите скорее, льет как из ведра.

Не став мешкать, я быстро вошла, а дворецкий закрыл за мной дверь.

– Позвольте ваши зонт и шляпу. И аккуратнее с плащом, не накапайте на паркет.

Дворецкий поместил зонт в сушилку, а шляпу вместе с плащом повесил обсыхать у камина.

– Мое имя – Уайлд, я дворецкий мистера Бреннона, да упокоит Безликая богиня его бессмертную душу.

– Милосердна Безликая богиня, – ответила я стандартной фразой. – Я не слишком поздно?

– Прах мистера Бреннона уже поместили в урну, сейчас жрицы Безликой проводят песнопения, – ответил он. – Что же вы стоите, снимайте сапожки.

– Боюсь намочить паркет, – тихо ответила я, но все же начала разуваться, чувствуя себя крайне неуютно и вообще не понимая, зачем приехала. – Мы с дедом не были близки, – заговорила я, отдав дворецкому свою обувь и получив взамен из его рук легкие туфли. – Удивлена, что он хотел моего приезда.

– Мистер Бреннон никого не любил сильнее вас, – окончательно ошарашил меня дворецкий. – Проходите к камину, согрейтесь. Или вы хотите послушать песнопения?

– Нет-нет, спасибо, – поспешно отказалась я и направилась к камину.

– Понимаю, вы только с дороги, но для мистера Бреннона было очень важно, чтобы эта вещь попала к вам. – Дворецкий протянул мне небольшую металлическую шкатулку черного цвета, без замка или отверстия для ключа. – Я сделаю вам чай.

Он оставил меня одну в чужом доме, у огромного камина, с неизвестным предметом в руках. Его слова о любви деда ко мне и вовсе вогнали меня в ступор. Я не видела его ни разу в жизни, он не искал общения, да и я была слишком обижена, чтобы пытаться наладить отношения. Но сейчас его не стало, и одной Безликой известно, чего хотел Доминик Бреннон, когда просил вызвать меня в Меренск.

Дворецкий вернулся быстро и, подвинув ко мне небольшой кофейный столик, водрузил на него заварник и несколько изящных фарфоровых чашек, что подразумевало совместное чаепитие.

– Как он умер? – поинтересовалась я.

– Его отравили.

– Намеренно, ядом?

– Контрантом.

Я поперхнулась и громко закашлялась. Контрант – мое первое изобретение после окончания обучения! Какая ирония. Моего деда отравили ядом,