Дождь лил как из ведра весь день. Я не смогла оставаться у себя в комнате, и попросила маму постелить мне на диване. На любимом папином коричневом диване – мягком и старом – я чувствовала себя так, словно он все еще здесь и обнимает меня.

Спустя три часа моего сна с дороги, я проснулась и обнаружила маму на кухне – она пекла мой любимый тыквенный пирог, и я вдохнула с детства знакомый запах.

-Я разбудила тебя?.. Ох, гремела, наверное, как сумасшедшая… - мама, заприметив меня на пороге, всплеснула руками. Я подарила ей слегка вымученную улыбку, но покачала головой:

-Нет, ты не разбудила. Как вкусно пахнет…

-Твой любимый, - мама просто улыбнулась мне, но улыбка не затронула ее грустных карих глаз.

-Ты сегодня хоть немного отдохнула? – поинтересовалась я, залезая на высокий барный стул и, сложив руки под подбородком, повернула голову к ней.

-Да нет, что ты. Такая канитель. Телевизионщики до сих пор на лужайке, они помнут все цветы и клумбы, - мама проговорила все это на одном дыхании. – Папе бы не понравилось…

-Как он… - я не смогла произнести слово «умер». Холодок пробежался по моей спине, и я поежилась.

Мама вздохнула и отложила в сторону полотенце, все это время сжимавшее в руках. Она села на стул напротив меня, и я вновь увидела слезы в ее глазах.

-Мы не хотели тебе говорить. Неделю назад у него случился приступ… сердечный…

Я непроизвольно ахнула и прижала руки ко рту. Папу увезли в больницу, а мне даже не позвонили?!

-Вчера его должны были выписать… - кристально-чистая слеза выкатилась из ее глаза, - … но у него снова…. И врачи не смогли ничего сделать.

Мама уронила голову и залилась слезами. Я смотрела на нее и чувствовала, как горечь поднимается к горлу. Они ведь даже не сказали мне…

Я хотела кричать, закатить скандал, рвать и метать, но вместо этого я лишь молча сжала мамину руку. Слезы не шли: я не понимала, что со мной не так.

Папы больше нет. Он не обнимет меня крепко, не поцелует в лоб и не спросит, как мои дела. Он не выйдет на крыльцо и не помашет мне рукой, когда я уезжаю от них. Не скажет больше заумных фраз.

Ничего мне больше не скажет. И я виновата в этом. Я оставила их на три года, три гребаных года я не видела их из-за своего страха вернуться, а