осознанности, они снова становились драгоценными камнями огромной стоимости. Так все менялось несколько раз. Я начинал осознавать, и они становились обычными камнями; я переставал осознавать, и они превращались в богатства. Но, в конце концов, ты победил. Я вернулся к тебе. Посвяти меня в саньясу.
Наверное, Нагарджуна был таким же человеком, как я; обычный учитель не принял бы вора.
Иногда ко мне приходит пьяница и говорит:
- Я пьяница. Могу ли я стать саньясином? Я говорю:
- Не беспокойся о таких пустяках. Саньяса - это то, что тебе нужно. Сначала стань саньясином, потом посмотрим.
Он выглядит сбитым с толку, он ничего не понимает. Но как только он становится саньясином, все начинает меняться. Рано или поздно он приходит ко мне и докладывает:
- Тебе это удалось. Я больше не могу пить; это становится все более неприемлемым. Это так мерзко, отвратительно.
Один пьяница, - он стал саньясином лишь несколько месяцев назад, - сказал мне: «Пить стало трудно. Теперь я знаю, какая стратегия, и какой трюк кроется за оранжевой одеждой, потому что, когда я захожу в бар, люди касаются моих ног! Они говорят: «Свамиджи, это бар! Наверное, вы зашли сюда по ошибке!» А я говорю: «А, так это бар?» - и мне приходится развернуться и уйти. Я и войти никуда не могу!» Он был очень сердит на меня; он говорил: «Я не могу пойти в кино, потому что, когда я становлюсь в очередь, люди начинают касаться моих ног и говорят: «Свамиджи, что вы здесь делаете?» - и мне приходится спасаться бегством!»
Лишь немного осознанности - и это повлияет на всю твою жизнь. Лишь немного осознанности - и вся твоя жизнь, как ты жил ее до сих пор, будет разбита вдребезги, развалится, и из этого небольшого эпицентра осознанности начнет возникать новая жизнь.
Десятый вопрос:
Возлюбленный Мастер,
Дэва Канта,
Я не применяю анестезию, но у меня есть свои средства сделать вас бессознательными, чтобы можно было оперировать.
Во-первых, вы уже достаточно бессознательны; лишь иногда в вас мерцает немного сознания. Я должен это предотвратить! Для этого не нужно никакой анестезии.
Человек, перенесший сложную операцию, постоянно жаловался на шишку на голове и ужасную головную боль. Поскольку операция была на брюшной полости, для головной боли не могло быть никакой естественной причины. В конце концов, сестра, опасаясь, что у него может быть послеоперационный шок, решила переговорить с врачом.
- Ни о чем не беспокойтесь, сестра, - заверил ее врач. - У него действительно шишка на голове. Примерно в середине операции у нас кончился анестетик.
Я не ношу с собой никаких анестетиков, поэтому я постоянно использую такой же метод - хороший удар по голове! Да, несколько дней у тебя будет шишка и головная боль! Ты не сознателен, тебе не нужно анестезии - небольшой удар, и ты на лопатках! Тогда над тобой можно провести любую операцию. И эта операция не физическая; это духовная хирургия. Некоторые сорняки должны быть удалены, выполоты из твоего духа. И именно это происходит на утреннем дискурсе и вечернем даршане.
Поэтому я прекрасно понимаю, Дэва Канта, твой опыт: под наркозом ты пришел в то же состояние, «что и на лекции или на даршане».
Здесь со мной ты теряешь из виду свое эго. Здесь со мной ты теряешь из виду свой ум. Ты входишь в безграничное пространство, великую свободу, поразительное молчание, глубокий экстаз; и это принесет пользу лишь тем, кто глубоко в меня влюблен. Те, кто приходят как посторонние, как зрители, - да, они соберут несколько слов и подумают, что поняли суть. Они не поняли суть. Пока ты не начнешь чувствовать то пространство, в котором нахожусь я, ты не понял - и не можешь понять.
Мое послание не в словах, которые я говорю, но в молчании, из которого приходят эти слова. Мое послание - не слова, не философия. Это причастие, глубокое причастие сердец, встреча, сплавление, оргазмический опыт. Это духовный оргазм.
Последний вопрос:
Равишанкар,
Если бы ты от них не страдал, это было бы чудом! Если ты пытаешься жить жизнью безбрачия, чего еще можно ждать?
И почему ты считаешь сексуальные мысли плохими? Они нейтральны, они ни хорошие, ни плохие. Сексуальные мысли - это сексуальные мысли. Зачем привносить эти моральные ценности? Из-за этих моральных ценностей ты постоянно остаешься в состоянии войны, внутренней войны, гражданской войны.
Ты продолжаешь бороться с собственной энергией - с сексуальной энергией - а это единственная энергия, которая у тебя есть. Больше никакой энергии нет; это единственная энергия, и она должна быть трансформирована в духовность. Та же сексуальная энергия, которую ты называешь плохой, станет твоим самым изысканным ароматом.
Но пытаться жить жизнью безбрачия без медитации опасно. Это делает тебя одержимым. Это постоянно удерживает тебя в сексуальных фантазиях. И тогда, естественно, ты называешь их плохими, потому что жить с одними и теми же мыслями двадцать четыре часа в сутки - это сплошное мучение.
- Полиция? - сказал голос в трубке. - Я хочу заявить, что грабитель попался и заперт в спальне у одной старой девы!
Записав адрес, сержант спросил, кто говорит.
- Грабитель! - закричал срывающийся голос.
Нервный молодой человек вбежал в аптеку и был заметно смущен, увидев за прилавком цветущую женщину средних лет, которая спросила, чем она может помочь.
- Нет-нет, - пробормотал он, - мне нужно поговорить с аптекарем.
- Я аптекарь, - отвечала она весело. - Что я могу для вас сделать?
- Ээ... ничего особенного, - сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти.
- Молодой человек, - сказала женщина, - мы с сестрой содержим эту аптеку почти тридцать лет. Вы ничем не можете нас смутить.
- Ладно, - сказал он. - У меня ужасный сексуальный голод, который ничем нельзя удовлетворить. Сколько бы я ни занимался любовью, я хочу заниматься любовью снова. Можете ли вы что-нибудь мне предложить?
- Одну минуту, - сказала она. - Мне надо посоветоваться с сестрой. Через несколько минут она вернулась.
- Лучшее, что мы можем предложить, - сказала она, - это сто долларов в неделю и половину прибыли от аптеки.
