Профа в объятия тьмы. Он был здесь.

Наши взгляды встретились, и эпик улыбнулся.

Я нырнул обратно в буфетную, чувствуя, как отчаянно колотится сердце и потеют ладони.

«Все в порядке, — подумал я. — У меня же чужое лицо». Разрушитель не мог меня узнать, просто от его взгляда бросало в дрожь любого.

Но внезапно эпик возник рядом со мной, материализовавшись из вспышки света. Меган выругалась и попятилась. Разрушитель положил руку мне на плечо.

— Приветствую тебя, убийца демонов, — сказал он.

— Я… — Я облизнул губы. — Великий эпик, похоже, ты меня с кем-то спутал.

— Ах, Сталеубийца… — проговорил он. — Возможно, черты твои изменились, но глаза — и горящая в них жажда мести — остались прежними. Ты пришел, чтобы уничтожить Зеленого Луча. Вполне естественно. «Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее…»[2]

Щелкнув затвором, Меган приставила пистолет к виску Разрушителя, но стрелять не стала — это привлекло бы к нам внимание, погубив весь план, к тому же эпик просто телепортировался бы еще до того, как в него попала пуля.

— Что ты тут делаешь? — спросил я.

— Меня пригласили, — улыбнулся Разрушитель. — За мной послал Зеленый Луч, и мне ничего не оставалось, кроме как прийти. Его визитная карточка оказалась весьма… убедительной.

— Визитная карточка… — проговорил я. — Треск! У него есть мотиватор, основанный на твоих способностях.

Ночной Сокол говорил, что, если попытаться создать устройство, используя способности живого эпика, оно будет работать, но станет причинять эпику боль, притягивая к себе.

— Да, он воспользовался одним из тех… устройств, чтобы призвать меня. Наверняка он желает смерти, Сталеубийца. Как и мы все в глубине души.

Треск! Регалия, судя по всему, создала из способностей Разрушителя по крайней мере еще одну бомбу, помимо тех, что предназначались для Новилона и Канзас-Сити. Бомбу, которая теперь была в руках Профа и которую ему приходилось заряжать с помощью солнечного света. Вероятно, именно это привлекло сюда Разрушителя.

Значит, где-то есть устройство, способное уничтожить город в одно мгновение. Какая жуткая ирония судьбы — Проф пожертвовал своей человеческой сущностью, чтобы защитить Новилон, и все это лишь затем, чтобы точно таким же образом стереть с лица земли Ильдитию?

Разрушитель невозмутимо наблюдал за нами. В прошлый раз мы с ним расстались после долгой погони, во время которой он всеми силами пытался меня убить. К счастью, похоже, он не затаил обиды.

Но перед тем как мы расстались, я был вынужден раскрыть ему один секрет.

— Ты знаешь тайну слабостей эпиков, — сказал я.

— Да, — ответил он. — Большое тебе за это спасибо. Сновидения выдают их, и я могу и дальше исполнять свой священный долг. Мне нужно лишь узнать их страхи.

— Ты намерен избавить мир от эпиков? — спросила Меган.

— Нет, — возразил я, продолжая смотреть в глаза Разрушителю. — Он намерен избавить мир от всех.

— Наши пути сходятся, Сталеубийца, — сказал грозный эпик. — Рано или поздно нам придется столкнуться друг с другом в поединке, но сегодня можешь продолжать то, что начал. Господь превратит этот мир в стекло, но лишь после того, как придет очистительный огонь… и этот огонь — мы.

— Треск, да ты чокнутый, — заметила Меган.

Разрушитель улыбнулся:

— «И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их» [3].

С этими словами эпик исчез. Как всегда, телепортируясь, он оставил вместо себя похожее на статуэтку изображение из светящейся белой керамики, которое секунду спустя разлетелось на мелкие кусочки и испарилось.

Я без сил оперся о дверной косяк. Меган подхватила меня под руку. Треск, только этого нам еще не хватало…

— Где пирожные? — послышался крик из-за двери. — Шевелитесь, слонцы! Она требует своего любимого угощения.

В буфетную ворвался рослый повар. Меган развернулась к нему, сунув пистолет за спину, и внезапно на всех пирожных на подносе появились замысловатые украшения из крема.

Повар облегченно вздохнул.

— Слава небесам! — бросил он, хватая поднос. — Если что-то понадобится — скажите.

Верзила вышел. Я в ужасе смотрел ему вслед, боясь, что, как только повар окажется достаточно далеко от Меган, крем с пирожных исчезнет. Опершись рукой на прилавок, она вдруг начала оседать, и теперь уже пришла моя очередь ее подхватить: