— И все же мне бы хотелось кое-что от тебя услышать.

— Этого больше не повторится.

Четвертый этаж…

Вот сейчас двери откроются, и я свободна. Мне слишком жарко здесь, в опасной близости от Кея Такера.

Неожиданно его рука тянется к панели, и загорается кнопка «Стоп». Мое сердце срывается, я чувствую, как оно неистово бьется в груди. Перед глазами плывут круги, и губы мгновенно пересыхают.

— Что вы делаете? — мне страшно, и я возмущена.

Безмолвно мужчина поворачивает меня к себе и бесцеремонно хватает за подбородок.

Упрямство упрямством, но когда на тебя так смотрят, скажешь что угодно.

— Хорошо, — сбивчиво произнесла я. — Простите, что позвонила…

— Ради бога, — усмехнулся доктор, — звони, когда захочется поболтать, Лессон. Я говорю о другом.

Вчера я облила его шампанским. При свидетелях. И теперь он требует объяснений.

— У меня непроизвольно дернулась рука, — вдруг ляпнула я. — Такое бывает.

Пальцы Такера разжались, отпуская мой подбородок, но лишь затем, чтобы сцепиться на моем плече, пододвигая меня ближе. Я в капкане его взгляда — никогда не думала, что буду робеть и трястись от ужаса из-за того, как смотрит на меня мужчина.

— Я не верю в случайности.

— Я не буду извиняться перед вами, — произнесла я твердо, — могу сказать одно: мне жаль, что я испортила вам рубашку. Она, наверно, стоила кучу денег. Если хотите, вычтите из моей зарплаты вместе со стоимостью той шоколадки, что вы мне купили.

Лицо Такера было сосредоточенным и серьезным, но на губах появилась чуть заметная улыбка.

— Ты не так много зарабатываешь.

— Конечно нет, ведь я всего-навсего приношу вам кофе по утрам.

— Я могу урезать твою зарплату в два раза. Но ты ведь не будешь в обиде. У Баргера ты работала на чистом энтузиазме.

— Он хороший человек.

— Насколько хороший?

— Лучше вас.

— Я даже не сомневаюсь. С Питтом ты тоже спала, потому что он человек хороший?

— Будь у меня шампанское, — процедила я, — плеснула бы вам в лицо еще раз!

Я потянулась к панели, но Такер перехватил мою руку. Перехватил, словно это было в порядке вещей между нами! И, скажу больше, он притянул меня к себе. Теперь расстояние, разделявшее нас, казалось ничтожно маленьким. Неприличным!

— Ты позволяешь себе слишком многое со мной, Лессон, — прошептал Кей, склонив ко мне голову. — Но я спишу все это на твои гормоны и постараюсь забыть.

Я вскинула взгляд, и мое дыхание сбилось.

— Очень великодушно, — нервы были на пределе.

Со дня нашего знакомства я еще никогда так не боялась его. Хотя страх — совершенно неподходящее слово, бояться можно чего угодно, но то, что внушал сейчас Кей Такер, называлось иначе — предвкушение чего-то катастрофического, откровенного, правдивого.

Слегка сжав мою руку в ладони, он отпустил. Видимо, вид побледневшей, едва держащейся на ногах девушки подействовал на него, как холодный душ.

— Ты так дрожишь сейчас, что я начинаю чувствовать себя виноватым, — вдруг произнес он. — Я бываю резковат, — заметив мое удивление, добавил: — Хорошо, иногда я веду себя просто отвратительно…

Это было похоже на раскаяние. Или… он только что извинился?

— Лессон, — мужчина попытался поймать мой взгляд, — я ведь не кричу на тебя, чего ты так испугалась?

Мне нечего было ответить. С каких это пор его стала интересовать моя реакция на его слова? Раньше ему было бы плевать, дрожу я, плачу или грохнулась в обморок. Может, его отношение ко мне переменилось? Хорошо это или плохо, вот бы знать.

Такер нажал на экран панели, лифт ожил, и двери открылись.

— Беги, Лимма, — произнес он. — Хорошего дня.

Пожелание хорошего дня не спасло меня от уныния.

Я мысленно возвращалась в тот самый лифт, и отголоски ощущений, что я испытывала, сводили с ума. Я прокручивала в голове наш разговор. Все время, снова и снова. И этот колючий взгляд… клянусь, в нем было нечто неправильное. Я корила себя за то, что смалодушничала, не сказала Кею и половины того, что должна была, не потребовала объяснений его поведения, его претензий ко мне.