Присев у мотоцикла, стараясь отдышаться, я открыл канистру в держателе на боку мотоцикла и учуял запах бензина. Топливо есть, это хорошо. Заметив на сиденье в коляске термос литров на пять, открыл его и обнаружил воду. Полтермоса было. После этого я стал командовать:

— Юра, Игорь, снимите с этого безголового всё ценное, обувь не забудьте, и за ноги оттащите его подальше. Второго также. Всё забирать — это значит всё. Документы тоже. Деда, тут в термосе вода, вот пилотка немецкая, протри мотоцикл, а то он весь в брызгах. Ром, что там с ужином?

Немцы уже сняли котелок с огня, достали миски и ложки, так что завалил я их вовремя.

— В котелке гороховый суп, готов. На скатерти свежий хлеб, сало нарезано, лук есть, чеснок и печенье… А вон и чайник стоит, только он холодный. Кажется, не успели вскипятить.

— Хорошо, собери посуду, марать её не будем, быстренько из котелка поедим и поедем на мотоцикле. Всё в него грузите. В багажный отсек и под ноги в коляску.

— А уместимся? — засомневался Юра, возвращаясь с напарником от перетаскивания первого тела, которое в траве спрятали.

— Уедем, — обнадёжил я.

Взяв планшет, снятый с унтера, я внимательно ознакомился с картой, особенно с метками, и подошёл к офицеру. Его за мотоцикл утащили, чтобы Олег от костра его не видел. Пнув немца в плечо, отчего тот взвыл и попытался ударить ногами, я после недолгой предварительной работы — потыкал веточкой в рану, и немец быстро сломался — повёл допрос. Немецким языком я владел свободно, всю зиму учил и весну, да и летом почитывал немецкие книги, а в районе Ростова-на-Дону, где радиостанция доставала, слушал переговоры немцев. В основном люфтваффе. Первый же вопрос о реке и шлюзах расставил всё по местам.

Реку немцы контролировали плохо, а до первых шлюзов просто не дошли, слишком далеко, хотя и маханули за сто километров от нашего теперешнего местоположения. Заодно я развеял своё недоумение. Харьковской катастрофы теперь не было, была другая. Ну не умеют наши ещё готовиться к наступлению, соблюдая все режимы секретности. Немцы узнали о подготовке чуть ли не ранее советских войск, что должны были наступать, вот и ударили навстречу, когда наши утратили наступательный порыв, увязнув в плотной эшелонированной обороне. Они снова рвутся к Сталинграду. Но уже вдоль Дона. Кстати, до Волги не так и далеко им осталось.

Добить немца мне не дали: когда я, подняв лежавший в куче оружия ремень с подсумками, извлёк штык-нож к немецкому карабину, дед забрал его, отстранив меня, и сам прирезал немца. Спокойно и легко, как дома, бывало, животину резал. Юра с Игорем утащили его, и когда мы сели за стол, сметая с него всё, что было, никого не озаботило то, что неподалёку оплывают кровью тела трёх мужчин. Ложки так и стучали по котелку. Потом мы запихали всё возможное в мотоцикл, часть навесили на себя, я пистолет унтера забрал, подвесил на боку тяжёлую кобуру с парабеллумом, и этакой группой полосатых пчёл покатили по дороге в сторону Ростова. Больше постов до города не будет, я это уточнил у языка, разве что на въезде. Но там комендантские стоят.

А устроились так. Олег на бензобаке передо мной, я за рулём, так как кроме меня им управлять больше никто не умел, за мной Ромка и дед. В коляске оба брата, и Юра на запасном колесе. Даже из пулемёта можно стрелять, Игорь к нему уже примеривался. Лайки бежали рядом.

На Юре был контроль тыла, и не успели мы проехать и километр, как он привлёк наше внимание. Остановив мотоцикл, который с перегрузом шёл тяжело, тем более на песчаное место дороги попали, и привстав на подножках, всмотрелся в трофейный бинокль. К уничтоженному посту выбегали те, пятнистые, о которых рассказывал Олег, и махали нам руками.

— Никак наши, — пробормотал я. — Хотя расцветка комбинезонов действительно незнакомая, но на голове лётные десантные шлемы. Оружие, правда, немецкое, автоматы, пулемёт и вроде снайперская винтовка. Семерых вижу… Так, рассредоточиться, занять позиции справа и слева на обочине, оружие к бою. Юра, давай к ним сбегай, узнай, кто такие, мы тебя прикроем. Я за пулемёт сяду. Сейчас развернусь.

Перехватив поудобнее автомат, Юра трусцой побежал обратно к уничтоженному посту. Остальные залегли по обочинам, дед приготовил винтовку Мосина, она дальнобойной была по сравнению с МП. А я, газанув, развернул тяжёлый «Цундап» и, заглушив движок, пересел в коляску, поводив стволом пулемёта. Вся семёрка бежала по дороге к нам, но видно их было всё хуже, наступала ночь. Ничего, у нас осветительные ракеты есть. Я достал ящик и передал подскочившему Олегу. Если что случится, запустят в небо. Это тоже трофеи с поста. Удобная штука, для ночи самое то.

Правда, они не понадобились. Глаза быстро адаптировались к темноте, а висевшая луна освещала округу. Было видно, как, достигнув неизвестных, Юра о чём-то с ними разговаривал, не долго, минуты две, после чего побежал обратно, а семёрка уже неторопливо последовала за ним. Волк встретил подбегавшего Юру и вернулся с ним, сопровождая.

— Это наши, из разведки, — подбегая, выдохнул тот. — Представляешь, они нас искали. Нашего «Адмирала». Уже знают, что его потопили недалеко, и начали осматривать берег. Хотели хоть что-то найти. Баржу уже видели, были на ней. Нашли только ящики с запчастями и тело одного бойца из охраны. Остальных не отыскали.

— Понятно… — со странной интонацией протянул я.

Откуда ветер дует, стало сразу ясно. Выбравшись из коляски, я встретил подходивших разведчиков.

— Ты даже не представляешь, парень, как мы тебя искали, — мельком осветив меня фонариком, опознав и представившись, сказал капитан Караулов, пожимая мне руку.