отличие от Юры, который степенно подошёл и пожал нам руки, подбежала и стала нас обнимать.

— Вы тут откуда? — быстро спросил я. — Ты извини, у нас судно отходит, график, так что давай быстро. Как вы тут оказались? Да и что это за ребята с вами?

— Уплываете? — сразу поскучнел тот.

— Ну да, мы в команде буксира. Велели не задерживаться и сразу после загрузки отходить, — был мой ответ. Подошедший Волк прижался к моему бедру, и я потрепал его по холке. — Вы тоже от немцев уходили? Как тут оказались? Родители ваши где? Точнее, отец воюет, я в курсе. А мать?

— Убили мать, — хмуро ответил Юрка, а Муся со всхлипом втянула воздух. — Через неделю, как вы всем семейством уехали, прикатили на двух грузовиках какие-то ухари в немецкой форме. На разных языках говорили. Вроде из Литвы они. Нет нашей деревни больше, сожгли её. Как нашли у нас раненого лётчика, его на подворье деда Михея укрывали, который у вас дом купил, так и пустили красного петуха. Маму застрелили, когда мы через огород к лесу бежали. Когда они уехали, мы, кого смогли, похоронили, маму тоже. И за нашими пошли. Много что было. Вот ребят собрали, они тоже одни остались, я у них старший. Зимой очень тяжело было, ждём тепла не дождёмся.

— Понятно… — протянул я, рассматривая ватажку малолетних бродяг. По-другому их не назвать.

Всего было шестеро. Кроме Юры и Муси, двое парнишек примерно моих лет, очень схожих лицом. Они и оказались братьями, тринадцати и двенадцати лет. Ну и ещё двое мальчишек, по виду одиннадцать одному, очень на цыгана смахивал, второй лет восьми, блондинистый.

— Слушай, а какие у вас планы? — очнувшись от размышлений, поинтересовался я у Юры.

— Какие у нас планы могут быть: найти поесть досыта да поспать в тепле, — криво усмехнулся тот.

— А если я вам работу дам? Пойдёте ко мне на судно в команду? Как раз жалел, что не набрал подростков в Москве.

— Честно? — с недоверчивостью спросил Юра.

Раньше он таким не был, видимо, хорошо побила его жизнь за этот год.

— Честно-честно. Зарплаты большой не обещаю, но официально принять работником, выправив соответствующие бумаги, могу гарантировать сытную кормёжку и место поспать. Всё лето с нами проходите, а зимой… Есть у меня, где вас устроить, хорошо перезимуете.

— Идёмте с нами, — тоже встрял Димка.

— А возьмут? — усомнился Юра.

— Возьму, — непонятно улыбнувшись, ответил я.

— Вы как? — обернулся тот к остальным.

Выбор был недолог, отказавшихся не было. Всё своё у них было с собой, самое ценное, а то, что оставалось на сеновале, где они жили с момента приезда в Горький, ценности не имело. Можно бросить. Так что мы бегом рванули в порт. Дед встретил нас с удивлением, по очереди обнял Мусю и Юру, потрепал по макушке остальных. Он был только «за» в прибавлении команды, сам уже намекал. Понимал, что путешествие сюда действительно было лёгкой прогулкой, а самое тяжёлое — впереди.

Время тянуть не стали, потому как до наступления темноты мы уже должны быть далеко. Так что, когда последний из парнишек, балансируя по сходням, перебрался на борт нашего баркаса, мы направились к барже, которую уже полчаса как загрузили. Все новички устроились на палубе и во все глаза смотрели за нашей работой. Как только толстый канат был закреплён и грузчики отдали концы у баржи, я добавил газу, но… мы так и остались стоять. Канат, вынырнув из воды, задрожал, разбрасывая капли, мотор ревел, под кормой пенился бурун, а мы стоим. И только через некоторое время стало заметно, что мы стронулись с места, двигаясь вдоль пирса и потихоньку отворачивая к выходу.

— Да-а, это не пустыми идти.

— Порожними, — поправил я деда, который, сбив фуражку на лоб, чесал затылок.

Когда мы покинули акваторию порта, я передал штурвал деду и прошёл на бак, где собрались все наши гости. Считать их командой пока рано, учить их ещё не переучить. Устроившись на бухте каната, я осмотрел всех и велел:

— Ну давайте рассказывайте. Я хочу знать, кого принял на борт своего судна.