помощи оттуда не выберется.

Да и с посторонней тоже. Сам-то он, Матфей Исидорти, конечно, за постороннего никак не считается.

«Нам осталось совсем недолго. Сейчас уже не до секретности, нам надо добраться до моей родни. Кор Двейн, даже если что-то заметит, уже ничего не успеет сделать».

«Отрадно слышать, госпожа».

«Не бойся, дорогой, – в голосе Царицы послышался нежный укор. – Конечно, ты опасаешься. Моя родня, мы – могущественные сущности, мы не люди, не эльфы, не гномы…»

Да уж, что не гномы – это точно. Матфей видел в замке альбомы с изображениями гномьих женщин в их изначальном, так сказать, виде.

Зрелище это способно было лишить любовной страсти даже самого распалённого охотника за юбками.

«Ты боишься, что мы тебя обманем. Но посуди сам, зачем нам это? Именно потому, что мы не люди, не гномы и не эльфы, нам нет нужды в обычных способах, э-э-э, „смывать обиду“ или что-то в этом роде. Ты получишь свою награду, Матфей. Не сомневайся. И потом сможешь делать всё, что захочешь. Моя свобода дорого стоит, очень дорого. Захочешь – так прикупишь себе какое-нибудь небольшое, но симпатичное королевство и будешь жить-поживать. Долго-долго. Весело и со вкусом…»

«Разве это мне нужно? – подумал Матфей. – Небольшое, но симпатичное королевство? На кой оно мне сдалось? Править горсткой тупых селян, кучкой кичливых нобилей, разбирать их распри, упиваться на пирах и быть не в силах даже поотрубать им головы, ибо это „разрушит мир и спокойствие“! Нет, моя Царица, мне нужно больше, много больше…»

«Щедрость моей госпожи поистине не знает границ. Но ведь королевство – это очень много золота? Да и как его „купить“?»

«Пусть это тебя не волнует. Мы с братьями и сёстрами обо всём позаботимся».

Конечно, позаботятся. Только совсем о другом.

Он шагал и шагал, подкрепляя силы одним-двумя глотками воды да парою сухарей. Припасов достаточно, ибо, как известно, «идёшь на день – еды бери на неделю».

И наконец…

«Матфей! Впереди – ты видишь что-нибудь?»

«Ничего не вижу, госпожа. Межреальность как она есть. Деревья какие-то… высокие, очень. С веток словно бы сети свисают и какие-то крылатые вдобавок…»

«Отлично! – прервала его Царица. – То, что надо. Иди теперь прямо на них, но только прямо по тропе и ни шагу в сторону, понял? Иначе тебя не удержу здесь даже я».

Это, конечно, не очень хорошо. Однако он как раз рассчитывал, что твердыня Царицыной родни будет окружена чем-то подобным, скрытыми ловушками, капканами, замаскированными ямами, провалами и так далее – и подготовился.

«Мне отсюда одному будет не выбраться», – жалобно прохныкал он.

«Не волнуйся, – покровительственно обронила Царица. – Мы проводим тебя до любого места в пределах этой Вселенной. Кстати, можешь уже меня выпустить. Мы в безопасности, если только… Опиши мне эти деревья, во всех подробностях, скорее!»

Матфей повиновался.

«Эти крылатые… Здоровенные летучие мыши, а пасти у них – ого! – как у демонов», – отчего-то Матфею стало очень неуютно.

«Не на зубы смотри! На крылья! Что видишь?»

«Алый знак… круг и в нём словно бы руна…»

«То, что надо, – с облегчением объявила Царица. – Иди смело. Но только по тропе!»

Вскоре Исидорти уже шагал по узкой – едва две ладони шириной – извилистой тропке, пролёгшей через дремучий лес. Между ветвей и свисавших с них сеток парили летучие твари, их резкие крики оглашали воздух, кожистые крылья шуршали над головой Матфея.

Тропа неожиданно оборвалась, упёршись в нечто, выглядевшее словно комель поваленного дерева. Паутина корней поднималась на высоту пяти человеческих ростов.

«Госпожа, дальше дороги нет!»

«И не надо! Подними меня повыше, пусть видят! Ещё выше! Ещё!»

Матфей вытянулся, пытаясь выполнить приказ. Вместилище Царицы закачалось, кристалл в нём вдруг засветился, и лес вокруг Исидорти мгновенно изменился. Прямо из-под ног начинался широченный тоннель, а в нём – беломраморная лестница с вычурными перилами; застыли в напряжённых позах золотые статуи воителей и воительниц, танцовщиц, невиданных зверей…

А глубоко внизу что-то мягко сияло тем же розоватым светом, что лился из его собственного устройства.

«Спускайся, – устало распорядилась Царица. – Мы дома».