Общество почти целиком состояло из мужчин. В холодном, необогретом зале, при свечах, с окнами, закрытыми шторами, в доме, где не находилось ни одного слуги, собрались человек тридцать, и женщин среди них, не считая Мюр, было всего лишь четверо.

Никаких парадных нарядов, драгоценностей, вина, закусок. Никто ничего не собирался праздновать, в воздухе было разлито ощущение тревоги, напряженности и еще чего-то… чего-то мне непонятного, но крайне возбуждающего для моей тени, прячущейся за спинами незнакомых мне людей.

Большинство из них носили военную форму. От капитана до адмирала. Я видел нашивки всех родов войск, гвардии и жандармерии. Зрелые, пожилые и совсем молодые. Наследники известных фамилий, фабриканты, члены правительства. Некоторые негромко разговаривали между собой, другие поглядывали по сторонам, изучая соседей, запоминая и стараясь не удивляться, что те тоже оказались здесь.

Маклиди стоял в противоположной стороне зала, возле закрытых дверей. Я и Йорки – у второго входа, подальше от толпы. Напарник Маклиди скучал, опирался плечом о стену и смотрел поверх голов гостей. По его виду казалось, что он хочет свалить как можно быстрее, но это всего лишь впечатление –  каждого нового входящего он ощупывал цепким взглядом.

Министр вод со своей избранницей вошли через нашу дверь, и Мюр, лицо которой казалось вырубленным из полутеней и бликов свечей, что плясали на ее скулах, посмотрев на меня, ободряюще улыбнулась. Прошло всего два часа с того момента, как она стала госпожой Уитфорд, но ночь только начиналась, и я мог лишь предполагать, что будет дальше. Происходящее совсем не напоминало мне торжественный прием.

Взгляды всех присутствующих обратились на эту пару. От них не укрылись традиционные свадебные одежды.

– Господа. Дамы. Позвольте вам представить мою молодую жену, миледи Элизабет Уитфорд. – Уилбур говорил с легкостью аристократа. Чуть иронично, вежливо, благосклонно, но в то же время непререкаемо и авторитетно. – Господа Уитти, Гроу и Хеллмонк присутствовали на нашем маленьком торжестве и являются поручителями того, что брак вступил в законную силу. Я приношу вам свои извинения, что все произошло столь быстро, внезапно, без объявления для вас. Но, как вы понимаете, время сейчас такое, что порой стоит поспешить. Особенно с браком.

Раздались тихие смешки, затем аплодисменты, приветствующие молодоженов. Все смотрели на Мюр, женщину, завоевавшую министра вод. Незнакомую для большинства. Но я заметил на лицах адмирала флота, седого генерала и немолодой дамы странную задумчивость – кажется, они увидели что-то во внешности Мюр и теперь пытались вспомнить, где встречали это раньше.

А может, и не пытались. А уже вспомнили.

– Разумеется, когда мы разберемся с делами, состоится венчание и полноценное большое празднование. И вы все приглашены.

Снова аплодисменты.

– Мне приятно видеть, что вы ответили на мои письма и нашли в себе силы прийти. Вас здесь гораздо больше, чем я рассчитывал, а это доказывает, что я поступаю правильно и лучшие люди Риерты поставят ее на верный путь. Но прежде, чем мы с вами начнем наше предприятие, моя дорогая супруга хотела бы сказать несколько слов. Быть может, они помогут тем, кто в душе еще колеблется, решая, как поступить.

Это было удивительное заявление, и все теперь смотрели только на нее, ожидая, что скажет эта незнакомка.

– Господа. Дамы. Я Элизабет-Мария Уитфорд. В девичестве Элизабет-Мария де Моубрей, графиня Ток, дочь Александра де Моубрей и Мюреол де Моубрей, правителей Риерты, заявляю о наших с мужем претензиях на Венец из капель, захваченный узурпатором генералом Мергеном, называющим себя дуксом Риерты!

Взрыва не произошло, гости лишь выдохнули, как одно живое существо, подались вперед, рассматривая ее еще внимательнее, и я увидел, что немолодая дама улыбается довольно, подтверждая тем, что не ошиблась в своих догадках.

Я же лишь подумал о том, что теперь у Мюр не будет обратного пути. Никогда.

– У вас всех есть недовольство его правлением. Претензии к тому, к чему он ведет нашу страну. Вы видите, что с каждым годом становится только хуже, и, как разумные люди, понимаете, что проблемы касаются не только обычных граждан, но и ваших семей, карьеры, дохода, будущего. Это кольцо, –  она подняла руку, демонстрируя всем тяжелую печатку, – печать дукса, передававшаяся в моей семье несколько поколений. Вы все его прекрасно знаете. Мой брат Артур хранил кольцо, пока люди Мергена его не убили! Это доказательство того, что я не самозванка.

– Полноте, миледи! – сказал адмирал. – Какие еще нужны доказательства тем, кто помнит вашу мать? Вы ее копия. Я подтверждаю, что перед нами дочь его милости.

– И я! – сказала старая дама.

– И я! – Генерал вышел вперед, опускаясь на колено. – Семья Брансон была и остается верна вашему отцу. И если я сомневался до последней минуты, то сейчас скажу: мы поддержим род Моубрей в их законных притязаниях на Венец из капель. Гарнизон Арсенала будет на вашей стороне, миледи Уитфорд.

– Я ценю это, дорогой сэр Роберт, – тихо произнесла Мюр, и генерал, довольный тем, что она знает его имя, с некоторым трудом поднялся.

Они все, один за другим, подходили к ним, вставали на колено и клялись в своей верности. Мюр благодарила каждого, называла по имени, а если кого-то забывала, Уитфорд ей подсказывал.