продолжать тему.

– Так какая услуга тебе нужна?

– Для аристократии Риерты важно соблюдение старых традиций, и жених провозит свою избранницу под мостом Стрел. Там они произносят первые клятвы, а их семьи избавляются от груза, как мы это называем. В этом городе, кроме тебя, у меня не осталось ни одного близкого друга. Я хочу, чтобы ты был на лодке рядом со мной и подтвердил мои клятвы.

Смешной поворот.

– Скажу тебе правду, мне не хочется быть тем человеком, кто подтолкнет тебя в спину, чтобы ты упала в его объятия, – мрачно процедил я. – Лучшая помощь, которую я тебе могу оказать – увезти из города как можно дальше.

– К сожалению, я не смогу ее принять.

– Знаю. Ты из породы людей, которые сожмут зубы и пойдут до конца ради того, что считают правильным.

– Ты говоришь это с некоторым осуждением.

– Есть немного, – признал я. – Порой наши достоинства становятся нашими недостатками и приводят к печальным последствиям. Но ты все это и без меня прекрасно понимаешь. Никого не смутит, что я не благородного происхождения?

– Да пошли они! – зло бросила Мюр. – Потерпят.

Я невесело рассмеялся:

– Ну, значит, так тому и быть.

Следует заметить, что костюм, пальто, ботинки и котелок, которые прислала мне Мюр, стоили целое состояние. На упаковке были вензеля одного из самых дорогих ателье Риерты, ткань и пошив оказались выше всяких похвал.

Сибилла, увидев меня, спустила очки на кончик носа, посмотрев поверх стекол:

– Подумала, кой черт какой-то благородный джентльмен забыл в моем клоповнике и какая из моих девочек сможет хотя бы близко к нему подойти. А глядите-ка. Это всего лишь Итан Шелби решил напугать старую женщину. Как ты себя ощущаешь?

Спросила она это с сочувствием, и я, обдумав свои слова, ответил честно:

– Словно иду на исполнение казни родственника. И что самое противное, я один из непосредственных участников.

– Не ходи.

– Она останется совсем одна. Я не могу так поступить.

– Девочка совершает глупость. – Сибилла не была в курсе всего происходящего, а поэтому судила слишком поспешно.

– Мюр пытается поступить правильно.

– «Правильно!» – фыркнула мать моего однополчанина, закрыв бухгалтерскую книгу и подвинув к себе рюмку с какой-то настойкой. – Послушай женщину, которая прожила на свете достаточно для того, чтобы знать, что с «правильно» начинаются все беды. Впрочем, ты «поступаешь правильно», не бросая ее.

Она усмехнулась всем тем скрытым смыслам, что вложила в эти слова.

– Давно я не видела ночных свадеб. Лет тридцать, наверное. Теперь аристократы предпочитают, как и нормальные люди, веселиться днем, а не при двух лунах.

– Лун на небе нет. Одни облака и снег. Обещают метель к утру.

– Хорошая зима, – довольно кивнула Сибилла, опрокинув в себя настойку и поморщившись от горечи. – Мой сын любил такую погоду.

Я не стал ей говорить, что, наверное, это было до того, как провел зимовку в Компьерском лесу. Никто из нас после этого не испытывает приязни к снегам и метелям, кроме разве что Кроуфорда. По сравнению с джунглями и горами Рампонгтоха зимний лес ему показался курортным местечком.

Я ждал начала церемонии на высокой набережной Академии, где плещущая из канала вода замерзла от легкого мороза – и теперь рядами сосулек свисала с перил, цепей и фонарных столбов. Красиво, если подумать. Особенно в электрическом свете, главное не обращать внимания на мою неожиданно молчаливую спутницу, что мрачным призраком ходила за мною, то появляясь, то исчезая.

Теперь тень уже была не существом. Не маленькой проворной образиной, что носится по полу, точно осторожная крыса. Готов поставить свою жизнь, она слишком сильно стала похожа на человека, и в ее неясном приглушенном шепоте, сейчас очень редко, проявлявшемся лишь когда я сильно уставал, мне начали чудиться знакомые слова.

Маклиди подошел ко мне со стороны университетских ворот и шутливо коснулся кепки:

– Дама ждет.

Он тоже приоделся, хотя его костюм было не сравнить с моим. Маклиди на работе, тогда как я обязан присутствовать в числе почетных гостей.

– Ну, значит, не будем заставлять ее ждать еще дольше. Веди.

Он указал направление – на юго-восток по скользкой и пустой в это время набережной.

– Знаешь, что делать? – поинтересовался он у меня.