об ужасной бэнши. Кукла, и это было очень хорошо заметно, сражалась не в полную силу, лишь сдерживала атаки, желая захватить ее живой и не дать уйти.

Заметив меня, Сайл сделала движение, поднырнула под рукой куклы, ее меч с призрачным клинком скользнул по лбу противницы, которая в последний момент откинула голову, избежав смерти. В следующий миг искирка оказалась слишком близко ко мне.

Ее лицо вкуса сахара, с темными глазами и оскаленным ртом, словно у призрака, живущего, по легендам Империи, в горах Акаиси, было искажено ненавистью. Она поняла, из-за кого все эти неприятности, и желала моей смерти.

Я выставил между нами высокую огненную стену, и Сайл споткнулась, меняя направление движения. Маклиди выстрелил в нее из пистолета-шприца, дротик попал в спину, и искирка потеряла темп, но смогла бросить свое тело вперед, с громким плеском скрывшись под водой.

– Проклятье! Шелби! Убери огонь! – заорал Маклиди, закрывая лицо от жара.

Он скакнул сквозь дым, стоило пламени исчезнуть, произвел несколько выстрелов наугад, пока не разрядил обойму. Где-то на весах его приоритетов произошла переоценка событий, и Сайл из колонки «цель для захвата» перешла в разряд «необходимо уничтожить».

Прошла минута. Другая. И я подумал, что он все-таки достиг желаемого результата. Когда маленькая фигурка появилась на противоположном берегу, помощник Уитфорда грязно выругался и посмотрел на куклу, чье лицо было залито кровью.

Она едва стояла, ингениум выпил почти все ее силы, но женщина в повязке сделала шаг вперед, не собираясь оставлять дело незаконченным, и в этот момент откуда-то сзади раздался ослабленный расстоянием винтовочный хлопок.

Фигурка пошатнулась, упала и больше уже не поднялась.

– Молодец девочка! – довольно произнес Маклиди.

Что тут сказать? Рин сыграла отведенную ей роль.

– Нет! – резко возразила мне кукла, когда я попытался помочь.

– Рана выглядит плохо. Надо перевязать.

Искирский клинок рассек ей кожу на лбу так, что под отошедшим лоскутом виднелась кость вкуса сахара. Кровь обильно текла, заливая правый глаз, прячась под платок, скрывавший лицо, пропитывая его.

– Уйди-ка! – Рианна оттеснила меня в сторону. – Я здесь помогу куда лучше.

Мы сидели на полу открытого цеха во внутреннем дворе мастерской, занимавшейся починкой и восстановлением старых лодок. Сюда нас пустили, не задавая лишних вопросов, стоило лишь кукле сказать нужное слово. Мы ушли, оставив Маклиди разбираться с Кражовски, телом Сайл, брошенным прибором Хенстриджа и всей той дрянью, что устроили этим холодным утром.

– Я помогу, – повторила Рин, глядя кукле в глаза. – Остановлю кровь. А дальше мы разойдемся в разные стороны.

– Хорошо. – Ее немного знобило, подозреваю, что больше не от раны или кровопотери, а от огромного количества ингениума, к которому она прикасалась.

– Надо снять платок.

– Нет. Я кукла. Мое лицо скрыто.

Рин вздохнула:

– Ладно. Попробуем так.

Она достала из армейской сумки шовный материал, ножницы, иглодержатель и марлю в бумажной упаковке.

– Итан, найди что-нибудь покрепче.

Я сходил к мастерам, сидевшим в подсобке точно мышки.

– Джин есть?

Они даже не удивились и достали из-под стола бутылку дешевого пойла местного перегона. Достаточно крепкого, чтобы убить любую заразу.

Рин шила ловко, прямо на живую, суша рану и накладывая стежок за стежком.

– Быстрее, – сказала кукла.

– Я стараюсь, чтобы шрам был незаметен. Нужна аккуратность. Понимаю, что это больно…

– Шрама не будет. У нас умеют лечить раны. Просто зашей и забинтуй, чтобы остановить кровь.

Когда все было готово, кукла сказала мне:

– На этом все. Старуха передает, что на ее территориях тебе окажут помощь, если это не будет мешать организации.

Я кивнул, но понадеялся, что больше никогда ее ни о чем не попрошу. Надо сказать, после всех этих событий я чувствовал себя отвратительно и не собирался искать себе никаких оправданий. Мы сделали грязное дело и порядком испачкались в чужой крови.

Мы ушли сразу за куклой, и Рин, взяв меня под руку, молчала, вдыхая свежие запахи пробуждающегося города.

– В последние дни все наперекосяк, – наконец сказала она.

– Это точно.