что вы наконец-то познали главное мужское волшебство героев Севера. Хотите узнать, каково оно? Тогда смотрите сюда! – Я вытянул из ножен Вдоводел и поднял над головой. – Хотите узнать главную тайну викингов? Настоящее волшебство пахарей пенного моря?

Конечно, они хотели. Еще бы!

Боковым зрением я поймал улыбочку Тьёдара Певца. Ну да, это его школа. Молодым убийцам нравятся красивые слова. Все, что превращает мерзкое и отвратное действо под названием «война» в нечто героическое. Валхалла, валькирии, пляска сильных… И вывалившиеся из разрубленного живота кишки от героических слов вроде воняют меньше.

– Вот оно, вы видите? – Я помахал Вдоводелом над головой. – Вот оно, наше главное волшебство! То, что властно над любой вещью! То, что я сейчас вам скажу, и есть главная тайна нас, викингов, людей Севера! – Я сделал еще одну паузу.

На полянке – идеальная тишина. Кое-кто даже дышать перестал. Надо думать, аудитория готова внимать высшей истине:

– Наши мечи, – сообщил я, – это не просто железо! Это особенное железо! И не потому, что способно убивать! Они это могут, наши мечи, но главное – не это! Главное в том, что именно они делают чужое – нашим! Не серебро, не золото, а оно, наше железо, вот то, чем мы платим за все! Вот поэтому весь мир принадлежит нам! Мы приходим и берем все, что пожелаем. Потому что пока в наших руках есть это… – Я взмахнул мечом, – все, что было чужим, становится нашим! Любая вещь, любой человек, женщина, мужчина – все это становится нашим! Потому что мы, – я мотнул головой в сторону моих ветеранов, – воины Севера! И вы теперь – тоже воины Севера! Так?

– Так!!! – дружно рявкнули бойцы.

Понравилась им моя речь. Рожи у всех повеселели. У ветеранов, кстати, тоже. Тьёдар глазки характерно скосил. Не иначе новую драпу сочиняет.

А теперь пора переходить к главному.

– Виги! Щандр! Ко мне!

Вышли. Вихорек мрачен и сосредоточен. Щандр лыбится.

– Что так развеселило? – интересуюсь я у него.

– А люблю я железом поиграть! – заявляет он дерзко.

Справа – одобрительное ворчание Свартхёвди.

Ну-ну. Значит, на публику играем.

Но я – не Медвежонок. Я эти дешевые понты не одобряю.

– Выходит, ты уже знаешь, что сейчас будет? – интересуюсь я.

– Ага!

– Может, ты и мысли мои знаешь? – осведомляюсь я ласково.

– А чего тут знать! – заявляет нахал. – Хольмганг у нас будет!

Парень, похоже, совсем берега потерял. Теперь даже Медвежонок нахмурился. Поперед батьки, то есть хёвдинга, делать такие объявления – это грубое нарушение субординации.

– Выходит, ты знаешь, что такое хольмганг, – резюмирую я. – Это хорошо. А что еще скажешь?

Нет, это не Лейф. Весельчак бы уже давно почуял мое недовольство, а этот – как глухарь на току.

– Хольмганг по-островному хочу.

Кто ж тебя, парень, просветил? Хотя мне уже ясно, кто. Вон они, братец мой названый и его партнер по берсеркерству. Но вот фиг тебе с маком, вьюнош, а не золотую рыбку. Тоже, блин, островитянин нашелся.

– Значит, по-островному? Выходит, ты у нас теперь дан, Щандр. А может, вестфолдинг? И кому ты теперь кланяешься: Одину, Тору… А, может, красному Локи?

Растерялся.

Но – ненадолго.

– Ты сам сказал, хёвдинг, мы теперь – воины Севера!

Не-е, парень. Не выйдет. Я в эти игры подольше играю.

– Так и есть. Но это не делает тебя даном. Ну разве что он, – кивок на Вихорька, – захочет тебя усыновить. Ты меня удивил, отрок. Сильно удивил… – Я выдал драматическую паузу. – Не знал, что тебе зазорно быть варягом.

– Да он же пришлый! – бросил кто-то из молодежи.

Остальные оживились. Но совсем не так, как при его заявлении о любви к поединкам.

Вот так, парень. Только что ты был одним из них, причем явным кандидатом в лидеры. А теперь – пришлый. Чужак. Даже хуже: предатель.

– Я – варяг! – поспешно воскликнул Щандр.

Уже лучше.

– Уже лучше, – похвалил я. – Рад, что ты не отрекся от варяжского братства, потому что варяги мне по сердцу. И поэтому из уважения ко всем славным