расспросил. Я бы даже после этого оставил его в живых… Наверное. Миновавшая смерть сделала меня великодушным. Но… Не получилось.

«Интересно, попадет ли он в Валхаллу, – подумалось мне. – Будет ли засчитан нож в руке как оружие? А как насчет меча в черепе?»

Глупые мысли мешались в голове… Наверное, от счастья. От радости, что живой. Опять живой. И все, кто мне дорог, – тоже.

А потом в комнату набилось сразу много-много людей, и мне пришлось вспомнить, что я не только удачливый сукин сын, но еще и ярл.

– Спокойней, други! Мир! Мир! Опустите оружие! Брат! Все хорошо! все! Стюрмир, Гуннар, отпустите Оспака! Он ни при чем!

Ну да, я понимаю их реакцию. Наше гнездышко – все в крови. Мы с Зарей тоже. А посреди ложа любви – главный хёвдинг князя Рюрика в полном боевом и с моим мечом в башке.

Меч, впрочем, я выдернул. Наличие меча в данной ситуации важнее наличия штанов.

– Ты его убил!!! – рычит Оспак, которого Стюрмир вопреки моему приказу придерживает за шкирку. А это непросто, ведь не зря этого дана Парусом прозвали. Шириной он с трехстворчатый шкаф примерно.

– Не я, – вношу я поправку. – Она.

Заря смущенно улыбается. Она завернулась в простынку и всем своим видом изображает воплощенную скромность, но я знаю: мою девочку прямо-таки распирает от счастья. Мало того, что мы живы, так она еще и подвиг совершила былинной мощи. УБИЛА НАСТОЯЩЕГО ХЁВДИНГА!

Оспак осекается. Треска был его лучшим другом. И вот… убит женщиной. Вдобавок при весьма сомнительных обстоятельствах.

Хорошо хоть, все набившиеся в мою спальню люди – с опытом и понятием. Никому не надо объяснять, кто на кого напал. Вопрос лишь: почему?

– Ему приказал Рюрик?

Трувор. Вид у моего несостоявшегося тестя, скажем так… не бравурный. Лицо подергивается, туловище на сторону клонит. Небось еще и башка трещит. Я-то помню, как действовало зелье покойной ладожской колдуньи. У меня оно тоже легло на хорошую такую дозу алкоголя. Сначала – безмерная радость, потом еще более безмерная печалька.

Но Трувор – гранит. Воля и… еще раз воля.

– Рюрик?!

У меня огромное искушение сказать: «Да». Это «да» сразу изменит геополитический расклад на территории будущей Древней Руси в мою пользу. Все козыри окажутся у меня в руках. А единственный, кто мог бы возразить, уже ничего не сможет оспорить.

– Как себя чувствуешь, Жнец? – интересуюсь я. И сразу спешу порадовать: – Не беспокойся. Этот яд не смертелен.

– Разорви тебя тролли, Ульф Свити! Я задал тебе вопрос! – рычит Трувор. У него даже глаз начал подергиваться от избытка эмоций.

А я никак не могу решиться.

Без поддержки варягов Рюрик становится весьма слабой фигурой. А если они еще и выступят против него, то князя-соправителя можно вообще списать с политической доски.

Такое искушение…

Однако у меня есть разум. Разум же дан человеку, чтобы обуздывать желания, даже самые сильные. Особенно самые сильные.

И я удержался. Но, как говорят японцы, когда выбираешь из двух путей, жизни и смерти, выбирай путь смерти, потому что…

В данном случае – не важно почему. Тем более если путь смерти и путь правды совпадают.

– Нет, – ответил я. – Рюрик был бы не против того, чтобы я помер, но прямой приказ меня убить он отменил. А уж то, что задумал Треска, князь точно не одобрил бы. Мне жаль, Оспак, что Треска умер. Особенно что он умер так. Но то, что решили боги, нам с тобой уже не изменить.

Оспак подумал немного… и кивнул. Правильные воины призывают Тора, убивают врагов в бою и в бою же принимают смерть. Они не травят друзей и не режут врагов в постели. Коварное убийство – это по части Одина. Или Локи. Двойные бонусы и тройные риски.

Я потрогал шею. Ерунда. Кровь уже остановилась. На пару сантиметров поглубже – и конец. Хрупкое существо – человек. Но какое живучее.

– Я бы хотел одеться, – сообщил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Намек понят. Оспак со Стюрмиром подняли и унесли покойника.

Остальной народ тоже потянулся из моей уютной спаленки. Только Медвежонок немного задержался, чтобы сострить:

– Да, братишка, надень-ка ты штаны. Многие усомнятся, может ли быть ярлом муж с этаким червячком вместо настоящего мужского достоинства!

– Зато я умею им пользоваться, а ты своим только штаны протираешь! – ухмыльнулся я, подмигнув Заре.

Медвежонок хохотнул, убедившись, что я в порядке, и удалился. Любит он меня, мой большой младший братец. Первым на помощь примчался. Ну так и я его тоже люблю, берсерка черноголового…

И еще кое-кого я тоже очень-очень люблю!

– Спасибо, девочка моя! Ты меня спасла!

– А ты – меня!

Прижалась ко мне, вся целиком. Такая доверчивая, такая родная…

– Если два воина в одном бою спасут друг другу жизнь, они могут побрататься, – сказал я в маленькое ушко. – Но ты, к счастью, не можешь стать моим