– Что ж, немногим так везет с командиром, как повезло нам, – ответил Сте?пан, указав на Белламуса.

Уши рыцаря, казалось, уже приспособились к местному наречию.

– Наверняка вам есть что рассказать о том, что вы видели за рекой, – продожил хозяин таверны, глядя на Белламуса проницательным взором. – Как вам удалось выжить, единственным из тысяч, что вошли в Черную Страну? Последнее, что мне рассказывали, – ваша победа казалась неминуемой. Граф Уиллем нанес анакимам поражение в битве и обратил этих дьяволов в бегство.

– Почти так и есть, – ответил Белламус и глянул на Сте?пана. – Это очень интересная история, но мой благородный друг куда более прекрасный рассказчик, чем я.

Сте?пана не пришлось уговаривать дважды.

– Это сильная история, дружище, – сказал он, обняв хозяина таверны за плечо. – Как тебе и говорили, поначалу все шло очень неплохо – вплоть до битвы у моря. Но там оказалось, что анакимы – действительно легендарные воины, и сказания об этом не врут.

– Я знаком с этими сказаниями, – ответил хозяин.

– Даже не сомневаюсь, – сказал Сте?пан и подмигнул Белламусу. – Это было жесточайшие сражение, – продолжил рыцарь, положив ладони на стол. – В тесном проходе у бушующего океана две армии столкнулись друг с другом, как морская волна сталкивается со скалой. Наши люди сражалась отважно, и какое-то время мы их успешно сдерживали. Я даже стал верить в то, что нам удастся их изнурить и опрокинуть благодаря подавляющему превосходству в численности. Но там не было пространства для маневра – их фланги были защищены с одной стороны морем, а с другой скалами. И тогда наш капитан, – Сте?пан еще раз указал на Белламуса, – придумал план. У нас имелось несколько грубых стофутовых лодок, сколоченных для добывания пищи в море, и Белламус предложил заполнить их десантом. «Мы высадимся у них в тылу, – сказал он, – и раздавим анакимов с двух сторон!» Таким образом, мы посадили несколько тысяч солдат в лодки – самых лучших, каких только смогли найти. Белламус взял свой личный отряд – отборных головорезов, немногие из которых сидят теперь здесь и слушают мой рассказ. – Сте?пан поднял руку и обвел ею присутствующих. – Эти люди подчиняются только нашему капитану, они не знатного происхождения, но их опыт истребления анакимов по всему Эребосу сделал их бесценными воинами. Кроме них, мы собрали как можно больше рыцарей и усадили всех в лодки.

Это был отличный план. Мы отправились в море в надежде нанести второе поражение нашему древнему врагу. Мы гребли быстро и уже почти достигли анакимского тыла, когда увидели, что в сражении на берегу произошли изменения. Наша линия развалилась – прямо посередине. Позже мы поняли по крикам, что нашего мужественного главнокомандующего – лорда Нортвикского – зарубил какой-то анакимский герой. – Сте?пан прекратил рассказ и поднял стакан. – Я не могу не выпить за этого прекрасного человека. За лорда Нортвикского! Упокой Господь его душу!

Последние слова были встречены шумом одобрения. Отовсюду раздались тосты за лорда Нортвикского. Склонив голову, Белламус держал поднятый стакан несколько дольше, чем другие, затем выпил.

Между тем Сте?пан продолжил:

– Без вдохновляющего присутствия лорда Нортвикского и из-за элитных вражеских солдат, впавших в неистовство, наш центр утратил боевой дух. Обо всем этом мы узнали позже, но в тот момент для нас – тех, кто был в море, происходящее казалось немыслимым. Мы видели, как шеренги рушились одна за другой и падали под ударами наседающих анакимов. Качаясь на волнах, мы наблюдали, как битва превращается в чудовищную бойню. Анакимы убивали всех – включая тех, кто пытался бежать. Спустя некоторое время Белламус сказал нам, что битва окончена, и приказал грести на юг.

Вот так, благодаря случайности, мы оказались единственными, кто выжил. Анакимы не умеют плавать, у них не было лодок, поэтому мы могли оставаться в безопасности до тех пор, пока находились в море. – Сте?пан протрезвел немного, и театральный блеск в его глазах несколько притух. – Мы стали грести на юг, и Белламус приказал выбросить наши доспехи в море. «Они вам больше не понадобятся, – сказал он. – Если вы упадете в них за борт, то утонете. Оставить только оружие». Мы сделали, как он велел, сохранив лишь несколько нагрудников, чтобы вычерпывать ими воду, протекающую сквозь хлипкие борта.

Мы стали подумывать о том, чтобы пристать к берегу, поскольку ветер усиливался, поднимая высокие волны, а на горизонте собрались темные тучи, но не могли этого сделать, поскольку за нами неотступно, как тени, следовали по побережью отряды анакимских разведчиков. Пришлось ждать наступления ночи, но фортуна второй раз за день отвернулась от нас, и на наши утлые челны обрушился ранний зимний шторм. Небо разорвали молнии, и через лодки стали перехлестывать высокие волны. В конце концов они перевернулись и нам пришлось добираться до берега вплавь. Хотя было недалеко, тысячи утонули в бурных водах, не успев даже толком разглядеть побережья за обрушившимися на них волнами. А если бы мы предусмотрительно не скинули свои доспехи, то утопли бы все. Таким образом, несколько сотен выживших выползли обратно на берег Черной Страны. Но капитан не разрешил нам разлеживаться, и это стало совершенно правильным решением. На открытом песчаном побережье мы были слишком уязвимы, и, хотя любой из нас меньше всего мечтал об этом, вспышка молнии осветила наш путь в темные леса…

Эти леса полны инфернального зла, дружище. Деревья там огромные, словно башни. По сравнению с ними растущие в Сатдоле – не более чем кустарники. Редкий луч солнца пробивается сквозь могучие кроны и достигает подошвы леса, кишащей кошмарными существами и странными призраками. В ушах непрерывно стоит волчий вой. Плетеные глаза и вырезанные на стволах руки превращают деревья в варварские тотемы. Сатдол для меня теперь как приятный сон. А там, за рекой, – грубая реальность.