А ведь действительно, – мужчина невольно нахмурился. Если не брать в расчёт ставшие привычными непонятные слова Карины, в чём-то она права. Проводя всё время в четырёх стенах, в замкнутом пространстве, в одной и той же обстановке – неудивительно, что на фоне этой монотонности самым сильным впечатлением за последний день стал его любимейший братец. Ведь, по сути, за полтора месяца, проведённые в Амил Ратане, девушка, кроме самого Аделиона и Эмита, не видела больше никого и ничего. У неё не было того, кто мог стать ей компаньоном, другом или просто собеседником. Она нуждалась в общении, смене обстановки…

Неожиданная догадка стала для лерата почти открытием. Раньше он никогда не задумывался, решив, что для компании его пленнице вполне хватит Эмита и дархара, а прогулки на балкон компенсируют отсутствие свежего воздуха. Как оказалось, его мнение неверно. Если бы он только подумал об этом раньше!..

– Эти стены слишком давят на тебя, – негромко произнёс мужчина вслух, не глядя на маранту.

Однако девушка не поняла, что говорил лерат скорее для себя, и резко выдохнула после его слов, поворачиваясь:

– Что, прости?

– Ничего, – усмехнулся Аделион, откидываясь на подушку. Вновь закинув руки за голову, он уже принял решение, но говорить вслух о нём не собирался, по крайней мере сейчас. – Спи. Уже поздно.

Карина не сводила с него пристального взгляда: её недоумение чувствовалось остро и сильно, будоража успокоившееся недавно восприятие, а её пристальное внимание ощущалось кожей. Отвернулась от него маранта, лишь когда мужчина погасил все свечи, вновь погрузив комнату во тьму. Но и после Аделион фактически чувствовал, как маранта недовольно ворчит про себя.

Через некоторое время её эмоции улеглись, а сердце выровняло ритм, но сон к девушке не шёл. Более того, думая, что Лион уже давным-давно заснул, Карина начала беспокойно ворочаться, пытаясь устроиться поудобнее. Но, несмотря на брезжащий за окнами рассвет, заснуть ей не удавалось. Не выдержав её метаний, Аделион улучил момент и незаметно повернулся, опираясь на локоть. И когда маранта, недовольно дёрнув ногами, повернулась в очередной раз, она столкнулась с ним лицом к лицу.

– Ой, – тихо пискнула провидица, машинально вжимаясь спиной в постель и глядя на нависающего над ней мужчину.

Она начала медленно натягивать одеяло на себя, пытаясь спрятаться, да только кто бы ей позволил?

Коротко хмыкнув, Лион медленно стянул с неё одеяло, обнажив её грудь и живот, и, ухватив её за подбородок, крепко поцеловал. Он чувствовал под собой её стройное тело, касался её кожи и груди, ощущал, как пленница невольно замерла, вцепившись пальцами в простыню… но не собирался заходить далеко. Всё, что нужно сейчас, – просто снять эмоции, не дающие маранте спокойно спать. И заснуть ему самому. И, видимо, поэтому Карина не стала сопротивляться.

Она робко, но всё же ответила на поцелуй и не стала возражать, когда он прервался, – лишившись сомнений, страха, неуверенности и смятения, её глаза мгновенно затянулись сонной поволокой.

– Теперь будешь спать? – иронично вскинул брови лерат, глядя на расслабившееся лицо Карины.

Он чувствовал её неловкость, но слишком слабую, чтобы обращать на неё внимание. И когда маранта кивнула, мужчина спокойно улёгся обратно на подушку, ожидая, когда пленница снова откатится от него подальше. Не то чтобы его устроило подобное поведение, скорее Лион просто не хотел сейчас принуждать Карину. И поэтому безмерно удивился, когда девушка, вопреки всем ожиданиям, спустя несколько долгих минут решительно пододвинулась к нему, плотно прижалась спиной к его боку и, буквально вжавшись в кровать, замерла.

Оторвав голову от подушки, Аделион удивлённо посмотрел на свернувшуюся в клубок фигуру. Вот такое поведение рабыни для него совершенно непонятно…

– И не смотри на меня так, – раздалось тихое ворчанье так и не повернувшейся Карины. – Ты всё равно не разбудишь во мне стыд и совесть. Они уже давно и крепко спят.

– В таком случае, – с невольным смешком откликнулся лерат, переворачиваясь на бок, – не будет ли лучше повернуться совсем?

– Нет. – Голос провидицы был едва слышным, но вполне чётким, а сама она глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и… выдохнула признание: – Мне так удобнее. Так… я… почти не боюсь. И вообще, оставь меня в покое! Я спать хочу.

Аделион был потрясён. И лишь спустя долгую минуту, обняв Карину, рывком прижал её к своему телу, ничего не сказав в ответ.

Да он и не требовался вовсе. Однако по губам мужчины скользнула улыбка, полная удовольствия и скрытого торжества, в то время как эмоциональный фон своевольной рабыни вспыхнул на миг смущением и растерянностью, а затем выровнялся, наполнив её душу удовлетворением и спокойствием.

Его маленькая маранта сейчас фактически призналась, что не боится получить от него удар в спину. Не опасается его действий, не страшится его присутствия позади себя. А что это, если не признак ещё зарождающегося, но уже несомненно доверия?

Карина… Его своенравная, гордая пленница доверилась ему, на что не решалась раньше.

Что ж… Аделион будет дураком, если не оценит её поступка. Он привык отвечать доверием на доверие. И, кажется, теперь он точно знает, как именно сможет его показать.