…Интересно, а вот если бы на месте Эльскура был Глеб, то что? Аврора бы сразу, конечно, отказалась. Она и на экзамене за него не заступилась. И потом не поддержала. А Мёнгере? Сдала бы она его на волю богам или нет? По ней не поймешь. Человек настолько привык прятаться за внешней невозмутимостью, что не разберешь, какой он на самом деле. Лишь изредка Мёнгере дает волю эмоциям. И тогда вспоминаешь, что она, в первую очередь, девушка, а не только бывшая правительница. Черт! Что за странные мысли в голову лезут?

Всё же не вытерпел и спросил Мёнгере, благо никто не слышал – деревенские переговаривались друг с другом:

– Мёнге, а вот если бы меня или Приша решили в жертву богам принести, ты бы согласилась?

Глеб был уверен, что она ответит «да». Но Мёнгере долго молчала, а потом выдавила:

– Не знаю.

Даже удивительно: Мёнгере же воспитывалась при Храме. Глеб был уверен, что для нее покориться воле вестника богов – нормально. А вот поди ж ты – не знает.

После еды пришел черед расспросам. Жителям деревни было любопытно всё: кто такие Глеб с друзьями, откуда родом, как попали сюда? Наверное, потом будут рассказывать детям и внукам о путешественниках между мирами, пока вся эта история не станет легендой. Жаль только, что конец неизвестен. А мечталось бы: «И дошли они до начала радуги. И загадал каждый из них заветное желание. И все они вернулись домой». Стоп! С ним и Пришем ясно – они-то желают возвратиться. А Мёнгере? Надо будет узнать у нее.

Ближе к ночи наступила пора сказок. Никто не расходился. Рыбаки выслушали путников, теперь им самим захотелось поделиться старинными преданиями. Вперед вышел чей-то дедуля. Все почтительно расступились и усадили старика в кресло прямо в центре комнаты. Тот откашлялся, взял паузу, как в театре, и начал.

Давным-давно, когда озеро было огромным, как море, жил-был молодой рыбак. И не было парня удачливее его. Самый большой улов всегда его был. Поговаривали, что приглянулся он дочери озерного царя, та ему рыбу в невод и загоняла. А однажды забросил рыбак сеть и выловил деву. С длинными черными волосами, украшенными жемчугом, с огромными темно-синими, как вода на глубине, глазами. С белой, точно лилия, кожей. И так дева приглянулась рыбаку, что не вернул он ее назад, а решил жениться на ней.

Но озерный царь, узнав, что дочь связала судьбу с простым парнем, разгневался. Решил он вернуть дочь и наслал на сушу воду. Но озерная царевна тоже была не промах. Подслушала она, о чем рыбы разговаривают, и передала мужу: мол, скоро ждет их беда. Рыбак принялся уговаривать односельчан бежать, но те лишь смеялись и отмахивались. Делать нечего, рыбак с женой ушли вдвоем. Спрятались они на вершине горы, куда, как ни старался озерный царь, вода подняться не могла.

Пришлось царю отступиться. Рыбак с женой вернулись в деревню и зажили счастливо. У них пошли дети – все, как один, удачливые рыбаки. Никогда не приплывали они без богатого улова – озерный царь пособлял внукам. А если тонул кто, то говорили, что царь собирает у себя родню – скучно ему одному.

После окончания сказки дедуля встал и поклонился. Внимательные слушатели тут же зашумели, благодаря старика. Глеб удивился про себя: что чудесного в этой истории? Ведь понятно, что все погибли, кроме рыбака и его озерной жены. Да и царь недобр, даже по отношению к собственным правнукам: топит их лодки. А вот поди ж ты, этим людям история нравится. Странные.

– Можно спросить? – обратился Глеб к главе деревне. – Нам нужно на ту сторону озера. Не довезете?

Тот почесал подбородок.

– Отчего не подвезти? Подбросим, – ответил старшина. – Только хлопотное это дело. Придется раньше вставать.

– Мы заплатим, – торопливо добавил Глеб. – И за продукты, если можно.

Глава рыбацкой деревеньки довольно кивнул: лишних денег не бывает. А с чужаков можно и побольше запросить. Вряд ли вернутся назад.

Уснули за полночь. Пришу вновь привиделось: он пытается защитить Харму и не успевает. Она лежит с разорванным горлом под деревом, а его скручивает от сожаления: снова опоздал и ничего не исправить! После кошмара Приш долго валялся с открытыми глазами, сон не шел. Перед глазами стояла Харма, какой он ее встретил. Во второй раз удалось задремать не сразу. И только уснул, путников пришли будить. Позавтракали на скорую руку – рыбаки уже отправлялись. Приш от души зевнул: хотелось спать. Дома бы еще дрых в это время за милую душу – в Яблоневой долине так рано вставать нет надобности.

Рыбацкие лодки большими размерами не отличались. Лишь у старшины да пары жителей судна походили на маленькие корабли. Приш с фенеком залезли в лодку дедули, который вчера рассказывал сказку, и Хухэ сразу же спрятался под лавку. Пришу слабо верилось, что старик справится с веслами – уж больно хлипкий, но его мнения никто не спросил. Глеб и Мёнгере забрались в судно внука дедули, а может, правнука – молодого парня. Еле поместились.