придётся строить снарядный завод. Вот хорошо в ружье-пулемёте Фёдорова используются 6,5-миллиметровые патроны от японской винтовки «Арисака», а они имеются на складах в больших количествах. Значит, патронный завод пока строить не нужно. Потом, конечно, придётся, ведь эти ружья-пулемёты хорошо показали себя на Румынском фронте. Особенно с магазинами на 25 патронов. Неплохо проявили себя и 50-патронные ружья-пулемёты. Представляешь, там всего рота 169-го Измаильского пехотного полка, вооружённая этими ружьями-пулемётами, покрошила в капусту целый полк австрияков. Правда, в том бою расход патронов был колоссальный, но зато потери в роте были минимальные. Из 158 солдат и четырёх офицеров погибло пять нижних чинов, ранено 17 бойцов, а из офицерского состава легко ранен только один прапорщик.

Слова великого князя меня очень заинтересовали. Получается, уже в это время в России производились автоматы. Да это ведь то, что нам нужно. Незаменимая вещь в уличных боях. Если в Петрограде начнётся всё-таки заварушка, то всего лишь одна рота сможет обуздать проникший в столицу финский батальон. Да и революционные матросы и банды дезертиров, услышав над головами свист пуль, быстро разбегутся. Нужно познакомиться с этим Федоровым, подсказать ему, как можно улучшить конструкцию автомата. Это, наверное, я смогу сделать, ведь не зря меня столько тренировали в армии, заставляя разбирать автомат с закрытыми глазами. Да и полную разборку «калаша» я делал лучше всех в нашем дивизионе. После этого бездумного тренинга наш старлей ещё и рассказывал, для чего нужна каждая деталь разобранного автомата. Так что хорошую школу практического обслуживания автомата я имел и, вполне вероятно, смогу что-нибудь посоветовать разработчику этого оружия.

Решив для себя, что нужно обязательно найти этого Фёдорова, я начал очень осторожно выяснять у Николая Николаевича, где я могу познакомиться с разработчиком ружья-пулемёта. Оказывается, Федоров практически поселился в мастерских ружейного полигона офицерской стрелковой школы в Ораниенбауме. Всё улучшает своё ружьё-пулемёт и дорабатывает автоматическую винтовку под патрон 7,62. После того как узнал, где можно найти изобретателя автомата, я в общем-то потерял интерес к разговору с великим князем. Устал выдумывать комплименты Николаю Николаевичу. Хотелось сказать этому напыщенному индюку какую-нибудь гадость. Превозмогая себя, я всё-таки выдавил приятные для уха великого князя слова. Это моё сверхусилие было вознаграждено. Николай Николаевич пообещал, что в то время, когда я буду отсутствовать в Петербурге, он лично будет курировать и помогать Джонсону наладить производство катюш и напалма. А я ещё в начале разговора сказал, что вскоре уеду в свой корпус. Наступление Юго- Западного фронта под командованием Брусилова уже выдыхалось, и следовало ожидать мощных контратак австрийцев и переброшенных с запада германских дивизий. Если командира корпуса не будет, то может начаться бардак и лишние жертвы. А желудок меня беспокоит уже гораздо меньше, и диету можно соблюдать и у себя в корпусе. Эта информация тоже способствовала тому, что Николай Николаевич убедился в отсутствии у Михаила Александровича политических амбиций и ему спокойно можно доверить руководство Особым совещанием по обороне. Это, конечно, не Госсовет, но если Николай II зашатается, то политический интриган с амбициями и, самое главное, с легитимным основанием принять скипетр, вполне может использовать весьма влиятельных людей, членов этого совещания, как трамплин для восшествия на престол. Но если Михаил Александрович хочет вернуться в свой корпус, то никакой он не интриган, а как был романтическим мальчиком, так и остался.

Наконец Николай Николаевич решил, что достаточно зондировать своего племянника – с ним всё ясно, можно и даже нужно продвигать его в председатели Особого совещания по обороне. Он подтолкнул меня к столу, у которого стояло два роскошных кресла, и сказал:

– Ну что, Миша, поговорили, душу отвели, пора и делом заняться! Ты сегодня посиди, присмотрись к людям, а на следующем заседании сам будешь председательствовать.

И направился к столу, стоявшему немного в отдалении от рядов кресел, в которых сидели члены совещания и несколько приглашённых чиновников. Всего было человек сорок – элита, так сказать государства. Присутствующие с любопытством смотрели на меня и о чём-то перешептывались. Они, конечно, раньше видели брата императора, но чтобы он принял участие в серьезном совещании, это они не ожидали. А то, что его выдвигают в председатели Особого совещания по обороне, это вообще был нонсенс. То, что Михаил влюбился и ради женщины наплевал на перспективу стать царём, это все знали. Эти его бесшабашность и наплевательское отношение к собственной судьбе хорошо вписывались в то, что он стал неплохим командиром Дикой дивизии. Кто же ещё мог совладать с басурманами и заставить их выполнять приказы православного монарха! Но в то, что Михаил Александрович согласился заниматься рутинным делом, вместо дикой сшибки с неприятелем, в это не верил никто. Но это случилось, и нужно внимательнее присмотреться к этому великому князю. Может быть, присутствующие думали о брате царя и по-другому, кто знает людей этого времени? Но мне именно такая мысль пришла в голову. А между тем заседание шло полным ходом. Чиновники, а их в зале было подавляющее большинство, выступали один за другим. Перед будущим председателем, а там и, глядишь, новым монархом, каждый старался выставить своё ведомство в лучшем свете. Я особо не вслушивался, а всё думал – если всё так хорошо в ваших ведомствах, какого же чёрта вы довели народ до революции. Все такие деловые, грамотные и энергичные, а через год вас начнут отстреливать через одного.

Когда начал выступать военный министр Шуваев, я тоже первоначально не прислушивался, но в его словах прозвучало слово восстание, и мой мозг сразу же насторожился и вернулся в реальность. Оказывается, в Туркестанском военном округе вовсю полыхал мятеж. И такой, что 17 июля там было объявлено военное положение. Счёт жертв мирного населения шёл на тысячи. Основные волнения происходили в урочище Асы, Чарына и в других местностях Семиречья. Киргизы вырезали ряд местных русских поселений. Полностью перебили население деревни Кольцовка. Разорили Иссык-Кульский монастырь, убив находящихся там монахов и послушников. Кроме крестьян, от рук повстанцев гибнут служащие почтовых станций, обслуга железной дороги, врачи. Число жертв резни большей частью гражданского населения уже достигает трех тысяч человек. Из-за этого мятежа военное министерство