обороне, где будет выдвигать меня вместо себя на пост председателя этого довольно влиятельного, хотя и хлопотного органа. Вот, наверное, и вызвал к себе Шуваева, чтобы поставить ему задачи, которые тот должен продвигать на этом совещании. Так что нечего тут в приёмной наводить шорох, министр всё равно завтра будет работать на меня. А то, что он является агентом влияния Николая Николаевича, запомним. В общем-то это нормально, что верховный главнокомандующий близко контактировал с армейским министром, но теперь верховный Николай II, да и мы с Кацем появились с амбициозными планами переустройства Российской империи. В настоящий момент мне начал не нравиться министр Шуваев. И не потому, что он довольно пренебрежительно отнёсся к Михаилу Александровичу, вовсе нет. А вот именно из-за его отношения к Николаю Николаевичу. Что ни говори, а во многом из-за кулуарных игр великого князя Николай II отрёкся от престола, и это поддержали все командующие фронтами. А среди них влияние Николая Николаевича было очень велико. Понятно, что Николай II слабый царь и никудышный главнокомандующий, но всё-таки нельзя было расшатывать власть в такой ситуации. Но амбиции страшная вещь – кажется, что сделаешь всё лучше, а в итоге получается то, что подталкиваешь страну в ад. Вот из-за амбиций Николая Николаевича тот и становился нашим противником в деле изменения вектора истории. Поэтому к его сподручным в подковёрных интригах стоило относиться очень настороженно. А жаль, что, по-видимому, Шуваев оказался одним из них. Когда буду рассказывать ему о новом оружии, стоит предполагать, что Шуваев будет рассчитывать применять его с пользой для великого князя, а не для России. А я сегодня, для привлечения военного министра в наши союзники, хотел рассказать ему о напалме и катюшах. Ну что же, что ни делается – всё к лучшему. Предупреждён, значит, вооружён.

Продумав сложившуюся ситуацию, я понял, что лучше не обострять отношения с Шуваевым, а с гордым видом удалиться. Ясно ведь, что если дождусь министра, то тяжёлого разговора не избежать. А получать врага в лице уважаемого и влиятельного человека нельзя. А если сейчас уеду, то, во-первых, сохраню лицо, а во-вторых, собственные нервы. То, что сейчас уеду, Шуваева вряд ли обидит, и мстить он не будет. Моё скандальное поведение будет списано на невыдержанность аристократа, перед которым не лебезят, а занимаются важными государственными делами. Завтра спокойно переговорю с военным министром, и, думаю, во-первых, сегодняшний инцидент будет исчерпан, а во-вторых, он всё равно будет чувствовать неловкость перед Михаилом Александровичем. На этом можно будет сыграть и добиться кое-каких преференций от его министерства. Делать как задумал нужно быстрее, а то по закону подлости столкнусь с министром в каком-нибудь коридоре. Чтобы не проколоться при встрече с Шуваевым (а я не представлял, как он выглядит), я буркнул стоящему рядом полковнику, который меня встречал:

– Полковник, пойдёмте, проводите меня до автомобиля. У меня совершенно нет времени ждать министра. Завтра я его увижу на совещании, там и переговорю.

Мы спокойно, никого не встретив, дошли до автомобиля и там (к удивлению полковника) я автоматически пожал ему руку. Не козырнул, как здесь было принято, а именно пожал, как близкому другу. В кабине я, естественно, начал себя ругать за это, но подумав, что такой жест полковник примет за привычку настоящего фронтовика, успокоился. Раздражение, преследовавшее меня с утра, исчезло, и я подумал, что это не просто так. Наверное, внутренне я не хотел встречаться с Шуваевым, вот и начал чудить. Через двадцать минут был уже у себя дома, а ещё через два часа встречал американского посла.

За то время, которое провёл дома, я окончательно успокоился, и когда посол вошёл в мой кабинет, встретил его очень любезно. Из меня просто пёрло дружелюбие и желание угодить представителю американских штатов. Может быть поэтому дипломатический язык посла быстро перешёл в нормальную человеческую речь. А может быть потому, что я общался с ним на его родном языке. Английский, впрочем, как и французский, отложился в долговременной памяти Михаила Александровича, и я спокойно мог оперировать этими знаниями. Ещё один бонус, которая получила моя сущность, заняв тело великого князя.

Общаться я с ним начал, используя приёмы, которые отработал ещё в своём времени. А именно когда общался с моими коммерческими партнёрами. Да, вот именно, работая в техническом отделе НИИ Мозга, я ещё и бизнесом занимался, как и большинство не особо бухающих сотрудников. Которые, правда, называли эту деятельность халтуркой. Заключалась она в том, что народ клепал для московских дачников, имеющих наделы в Серпуховском районе, различные гаджеты. Моя специализация была в изготовлении крысопугалок. Это такой мультивибратор, генерирующий звуковые колебания, которые крысы, да, впрочем, и другие грызуны не переносят, а человек их не чувствует. Клиент, который разорялся на это чудо русской изобретательности, мог забыть, что такое крысы и кроты на своём участке. Они обегали стороной территорию, защищенную колпаком высокочастотных звуковых колебаний. Не то чтобы мой бизнес процветал, но элементная база требовалась большая. Списанных и приватизированных в НИИ деталей и материалов не хватало. Приходилось закупать кое-что и на рынке. Бывало, постоянные поставщики выделяли материалы и в кредит. Вот и сейчас я обрабатывал американского посла, как тех поставщиков.

Моя обработка начала давать результаты, особенно после того как он узнал, что воюющей России нужны не деньги, а товары. Мне удалось добиться, что посол пообещал, что он будет настойчиво ходатайствовать перед президентом и конгрессом, чтобы России оперативно выделили товарный кредит. Естественно, я зацепился за это обещание и начал убеждать посла, что грузовики и продукты нужно прислать как можно быстрее. Я знал, что США выступит союзником Антанты, и в общем-то не сомневался, что запрашиваемые мной товары будут поставлены. Вопрос – когда? По разработанному нами с Кацем плану – первые грузовики нужны будут месяца через два, а продукты должны лежать на нашем складе к февралю 1917 года. И в таком количестве, чтобы ими можно было кормить многомиллионный город месяца два-три. Вот насчёт этого в основном и вертелась наша беседа.

Чтобы ещё больше заинтересовать американца, я объяснил, зачем нам срочно нужны грузовые автомобили. А когда показал нарисованную мной ещё вчера схему катюши и рассказал, какой эффект вызовет применение систем залпового огня, то своей откровенностью произвёл очень хорошее впечатление