оно, в общем-то, и было.

Выскочив на улицу, он увидел слабое пятно света в окне второго этажа Библиотеки. Спрятавшись за колонну, он следил за этим пятном, не в силах ни на что решиться. Вдруг одновременно случилось два события: послышался шум справа от него, а пятно света, резко сдвинувшись вниз, исчезло – словно фонарик выбили из руки того, кто его держал. И Датчанин, не выдержав, кинулся ко входу в метро. На бегу он еще раз оглянулся – пятно как-то конвульсивно плясало за стеклом, но это не было похоже ни на три круговых, ни на три коротких – вообще ни на что. Похоже было, что тот, кто держал фонарик, судорожно дергался. И сталкеру стало страшно. Он пулей влетел в метро и сам не помнил, как скатился вниз по ступенькам. В себя пришел уже на станции. Его о чем-то спрашивали, но он сначала даже не в состоянии был отвечать. Только молча разводил руками. На следующий день ему все же пришлось рассказать обо всем, что видел. Один из браминов, покачав головой, сказал, что он либо редкий счастливчик, либо хронический неудачник. Потом сухо подытожил, что, в сущности, сталкеры действовали на свой страх и риск, так что Полис за их гибель никакой ответственности не несет, хотя выводы для себя руководство сделало.

Датчанин долго не мог поверить в случившееся и смириться с этим. Сначала он надеялся, что Костик и Левша все же вернутся. Но ночь прошла, наступила другая, а никто из них так и не появился. И в глубине души Истомин уже знал, что больше не увидит ни того, ни другого – по крайней мере, живыми. И еще он понял, что после всего произошедшего ни за что больше не пойдет в Великую Библиотеку. Даже не из-за жутких ее обитателей, а из-за того, что не хочется споткнуться там о скелеты бывших сподвижников. Стало быть, теперь и это место для него было закрыто. А кому нужен сталкер, которому ни туда, ни сюда нельзя? Уж точно не браминам. Вроде бы его никто не винил – со сталкерами такие вещи случались сплошь и рядом. Но Датчанин чувствовал, что лучше было ему поскорее уйти отсюда – по крайней мере, до тех пор, пока все не уляжется.

Червячок, угнездившийся в его душе, начал точить его с новой силой. Кто-то – а может, он сам себя – убеждал: «Ты проклят. Все твои напарники с некоторых пор не возвращаются назад. Одно дело – пацаны с Китай-города, и другое – бывалые сталкеры Костик и Левша. Какие тебе еще нужны доказательства? Сиди тихо, не высовывайся, а если вздумаешь идти наверх – не бери с собой никого. Неужели мало тебе тех, что уже остались там?»

– Про Датчанина говорят, что сам он – везунчик, – докладывала Муся. – Но с ним наверх лучше не ходить. Они втроем ходили в Великую библо… библетеку, а вернулся он один.

– В библиотеку… – Ника вздрогнула и закусила губу.

Она сидела по-турецки на старом одеяле и ухитрялась почти вслепую штопать рубаху – свет в палатку почти не проникал, но девушке не хотелось заниматься штопкой снаружи, у всех на виду. Она пыталась обучить этому нехитрому делу Мусю, но та проявила полную неспособность управляться с иглой. Вот к стирке ее удалось приставить – девчонка готова была часами возиться в лохани с мыльной водой.

Ника, забывшись, уколола палец. Выступила капелька крови. Досадливо чертыхнувшись, девушка слизнула ее, чтобы не поставить еще одно пятно на и без того не слишком чистую рубаху.

– Чего ты? – робко коснулась ее руки Муся.

– Библиотека эта – страшное место. Я, когда в Полисе жила, кое-что слыхала, – Ника глубоко, прерывисто вздохнула. «Господи, как же я устала бояться за него. Думать, куда его в очередной раз занесет. А он, словно нарочно, испытывает судьбу».

– Расскажи, – теребила ее Муся. И девушка проговорила:

– Библиотеку стерегут. Даже самые отчаянные сталкеры ходить туда боятся.

– Зачем стерегут? Что там?

– Говорят, там, внутри, все осталось почти как было. Только растения все оплели, цветы гигантские выросли. И книги, много книг. Вот их, наверное, и стерегут.

– А кто стережет?

– Чудовища, – ответила Ника. – Говорят, что когда мир рухнул, большинство служителей Великой Библиотеки спустились в метро. Они хотели жить. А некоторые остались – те, для которых книги были важнее всего. И теперь они – ее хранители. Только вид у них уже нечеловеческий. И они мстят людям, если те осмеливаются подняться туда и потревожить их покой.

Она замолчала: остальное девчонке знать было рано. Ника отлично помнила того старичка, который шепотом рассказывал ей, озираясь:

– Брамины до сих пор успокоиться не могут. Все ищут книгу одну в Великой Библиотеке. Сколько уже народу на смерть послали из-за нее – не сосчитать. Но за эту книгу они что угодно отдать готовы. Потому что содержится в ней пророчество о том, что всех нас ждет. И хотят они узнать эту тайну. А те, что в Библиотеке, охраняют запретные знания, чтоб не попали не в те руки. Вот и смекай сама – кто они и кем приставлены.

Ника поежилась. Перевела взгляд на сидевшую перед ней девчонку.

– Ладно, хватит болтать. Ты готовься – скоро опять на дело пойдем.

– Мне Кармен рассказала про твои дела, – пробурчала Муся.

– И что?