– Удачи! – кратко пожелал я. – Чтобы всем вернуться!

Бандерас криво ухмыльнулся.

Пошли. Франт как-то так ловко ухитрился оттянуть меня в сторону, что мы на пару секунд оказались наедине.

– Два слова, – шепнул он.

Я слегка напрягся.

– Ну? – шепнул в ответ.

Он сделал крохотную паузу. И:

– Здесь кто-то был. Недавно. В этом доме.

– Как недавно?

– Суток не прошло. Старались не наследить. Ну, в общем, грамотно. Обычный глаз не заметит.

– Эй, отцы-командиры! Вы чего там?

Бандерас смотрел на нас с прищуром: что, мол, отстали?.. Я вроде как отшутился:

– Да так, о своем, о командирском… – даже не поставив на место рядового за развязность.

Ну и Франт счел за лучшее шепотные переговоры прекратить, прибавил шагу, заявив:

– Я первым иду. Пока будьте здесь, сигнал подам.

Не выходя из здания, аккуратно осмотрелся. И повернул обратно.

– Через окно выйдем, – пояснил он этот маневр.

Разумное решение: окна первого этажа выходили в запущенный, сильно заросший сад. По нему можно было пройти практически незамеченными – если умело это сделать, конечно. Но Франт, да и двое наших умели.

По одному перебравшись через подоконник, они почти незримо и бесшумно двинулись среди одичавших яблонь, жасмина и шиповника. Я следил за ними, а прерванный разговор не выходил из головы.

Кто-то был здесь совсем недавно. Ну, спору нет, это могла быть и случайность, но лучше не тешить себя такими объяснениями. А надо, надо… Что надо?

Что надо, я не знал. Мысль заработала, пытаясь охватить проблему, но тут проблема сама пришла к нам, и охватывать не надо. Я увидел, что Франт, двигавшийся упруго-собранно, вдруг остановился и выпрямился. И точно так же распрямились двое других.

– Не стреляйте! – выкрикнул незнакомый мужской голос.

Я слова не сказал, а бойцы вмиг рассредоточились. Дом ощетинился стволами – ну-ка сунься! Клочья полетят.

– Не стреляйте, – спокойно повторил голос. – Я один. Я к вам по делу. Можете убедиться.

– Оставаться на местах! – велел я, а сам махнул в оконный проем к разведчикам.

Они стояли уступом, грамотно страхуя друг друга, оружие наизготовку, готово в любую секунду открыть огонь. Все три ствола нацелены в невысокого мужчину средних лет – бог мой! – в очках, с привязанной к дужкам резинкой, охватывающей затылок. Походно-полевой вариант близорукости. Или дальнозоркости, кто его знает.

Увидев меня, незнакомец дружелюбно улыбнулся.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он. – Вы, как я понимаю, главный? Командир отряда?

Склад и интонация речи, бесспорно, выдавали человека образованного – и нечто смутно забарахталось в моей памяти, правда, так и не родив ничего определенного.

– Будем считать, что понимаете верно, – нейтрально ответствовал я.

И выступил вперед – негоже командиру маячить за спинами подчиненных. Они же дипломатично помалкивали.

– Очень хорошо, – услышал я в ответ. – Побеседуем?

– О чем? – отпарировал я и почувствовал, что получилось не очень-то умно.

Собеседник засмеялся.

– Да вот об этом, – сделал левой рукой обводящий жест. – О сложившейся ситуации. Тема существенная!

Руки он держал не то чтобы вверх, но так предупредительно на виду, как бы показывая, что никаких дурных намерений у него нет. А может, и оружия нет.

И помимо интеллигентской гладкости и четкости его речи я должен был отметить ее спокойную, даже чуть ироничную уверенность. Он говорил как человек, чувствующий за собой силу. Теоретически это мог быть блеф. Но мое обостренное чутье сигналило мне – нет, это не игра. То есть игра, но другая.

– Значит, предлагаете переговоры? – я тянул время, надеясь выяснить его намерения, но сам их немедля и выложил.