Африканскому. Передают, что речь свою он повел так: «Из находящегося во власти бессмертных богов мы, римляне, имеем то, что даровано ими. (12) Но дух, зависящий от нашего разума, был и пребывает в нас неизменным при любых обстоятельствах. Его не укрепляет удача и не ослабляет несчастье. В свидетели этого я бы дал вам вашего же Ганнибала, если бы не мог привести в пример вас самих: (13) после того, как мы переправились через Геллеспонт, вы завязали переговоры о мире. Еще не видали мы вашего войска, еще Марс не склонился ни в ту, ни в другую сторону и исход войны был неясен, а мы уже, ведя с вами переговоры как равные с равными, предъявили те самые условия, которые выставляем теперь, когда обращаемся к вам как победители к побежденным: (14) оставьте в покое Европу, очистите все азиатские земли по сю сторону Тавра; для возмещения военных расходов выплатите пятнадцать тысяч евбейских талантов95, пятьсот немедленно, а две с половиной тысячи – после одобрения мирного договора сенатом и народом римским, а затем по тысяче талантов в течение двенадцати лет. (15) Эвмену тоже вы должны возместить четыреста талантов и недоимку зерна из задолженности его отцу. (16) По заключении договора вы в обеспечение его исполнения выдадите нам в качестве заклада по нашему выбору двадцать заложников. Но никогда не будем мы до конца уверены в мире, пока в стане тех, кто заключает его с римским народом, находится Ганнибал. Его мы требуем в первую очередь96. (17) Выдадите вы также этолийца Фоанта, зачинщика этолийской войны, который подстрекал вас надеждой на этолийцев, а их надеждой на вас – и всех против нас; в придачу к нему мы требуем и акарнанца Мнасилоха97 и халкидцев Филона и Эвбулида. (18) Царь заключает мир, находясь в худшем положении потому, что заключает его позже, чем мог бы. Если он и теперь будет мешкать, пусть знает, что величие царей труднее низвести с горних высот до среднего уровня, нежели от него низвергнуть в ничтожество». (19) Царь отряжал послов с поручением соглашаться на любые условия мира. Итак, было решено, что послам надо отправиться в Рим. Консул распределил войско по зимним квартирам в Магнесии, что на Меандре, в Траллах и Эфесе. (20) Через несколько дней в Эфес к консулу были приведены заложники от царя, а также послы, которым предстояла дорога в Рим. (21) Эвмен также отправился в Рим одновременно с послами. За ними последовали посольства от всех народов Азии.
46. (1) Пока все это происходило в Азии, около этого же времени в Рим из провинций возвратились, надеясь на триумф, два проконсула: Квинт Минуций из Лигурии, а Маний Ацилий из Этолии. (2) После того как оба они доложили о своих деяниях, Минуцию в триумфе было отказано, Ацилию же без споров его присудили за победы над царем Антиохом и этолийцами, и он триумфатором въехал в Город. (3) Перед ним пронесли двести тридцать воинских знамен, три тысячи фунтов серебра в слитках, чеканного серебра сто тринадцать тысяч аттических тетрадрахм, двести сорок девять тысяч кистофоров98, много тяжелых серебряных чеканных сосудов. (4) Пронес он также серебряную царскую утварь и роскошную одежду, сорок пять золотых венцов, поднесенных союзными городами, и другую всякого рода добычу99. Наконец, он провел тридцать шесть знатных пленников – этолийцев и царских командующих100. (5) За несколько дней до триумфа этолийский полководец Дамокрит ночью бежал из тюрьмы. Настигнутый стражей на берегу Тибра, он успел заколоться мечом, прежде чем его схватили. (6) Недоставало на триумфе лишь воинов, которые шли бы за колесницей, – в остальном же он был великолепен и как зрелище, и как прославление подвигов.
(7) Радостный этот триумф омрачен был печальным известием из Испании: там, в стране бастетанов, в неудачном сражении с лузитанами у города Ликона погибли шесть тысяч римлян из войска проконсула Луция Эмилия; (8) остальные в страхе отступили под защиту вала, но отстоять лагерь тоже не сумели и в конце концов скорым шагом, как беглецы, уведены были в замиренную область. (9) Вот что сообщали из Испании. Что же касается Галлии, то претор Луций Аврункулей представил сенату послов от плацентийцев и кремонцев. (10) Они жаловались на недостаток колонистов – ведь одних унесли превратности войны, других болезнь, некоторые покинули колонии, не желая жить рядом с галлами. Сенат постановил, чтобы консул Гай Лелий, если сочтет нужным, набрал шесть тысяч семейств для распределения по этим колониям, и чтобы претор Луций Аврункулей назначил триумвиров для наделения этих колонистов землей. (11) Были назначены Марк Атилий Серран, Луций Валерий Флакк, сын Публия, и Луций Валерий Таппон, сын Луция.
47. (1) Немного спустя, когда подошло время для консульских выборов, из Галлии в Рим вернулся консул Гай Лелий. (2) Он не только набрал, как в его отсутствие постановлено было сенатом, поселенцев в Кремону и Плацентию, но и решил, что две новых колонии должны быть выведены в земли, ранее принадлежавшие бойям. Он сделал об этом доклад, и сенаторы по его предложению так и постановили.
(3) Тогда-то и пришло в Рим письмо от претора Луция Эмилия о морском сражении у Мионнеса101 и о том, что консул Луций Сципион перевел войско в Азию. (4) По случаю морской победы было назначено однодневное молебствие, а на следующий день – еще одно – по случаю того, что римское войско впервые поставило лагерь в Азии, – за успех и счастливое завершение начатого дела. (5) Консулу было велено при каждом молебствии приносить в жертву по двадцати взрослых животных.
(6) Затем состоялись выборы консулов. Соперничество было острым: Марк Эмилий Лепид добивался этой должности вопреки неблагоприятному для него всеобщему мнению, что ради этого домогательства он и покинул провинцию Сицилию, не получив на то согласия сената. (7) С ним состязались Марк Фульвий Нобилиор, Гней Манлий Вольсон, Марк Валерий Мессала. Консулом был избран один только Фульвий, поскольку другие соискатели не набрали нужного числа голосов от центурий. И тогда Фульвий на следующий день объявил, что его сотоварищем станет Гней Манлий, а Лепид потерпел поражение102. Мессала же вообще не мог ни на что рассчитывать. (8) Затем были избраны преторы – два Квинта Фабия, Лабеон и Пиктор (Пиктор в том же году стал фламином Квирина103), Марк Семпроний Тудитан, Спурий Постумий Альбин, Луций Плавций Гипсей и Луций Бебий Дивит.
48. (1) Валерий Антиат пишет, что в консульство Марка Фульвия Нобилиора и Гнея Манлия Вольсона по Риму разнесся слух, воспринятый почти что за верное, (2) будто консул Луций Сципион вместе с Публием Африканским были вызваны Антиохом под предлогом переговоров о передаче им юного Сципиона104 и захвачены сами, (3) будто бы после пленения полководцев царь тотчас же двинулся на римский лагерь, овладев которым, уничтожил все римское войско. (4) Говорили также, что и этолийцы по этой причине воспряли духом и отказались выполнять приказы, а их полководцы отправились в Македонию, Дарданию и Фракию набирать наемников. (5) Добавляли, что обо всем этом уже отправлено в Рим сообщение через Авла Теренция Варрона и Марка Клавдия Лепида, посланных из Этолии пропретором Авлом Корнелием. (6) К этим выдумкам приплетали еще и рассказ, будто этолийские послы были спрошены в сенате среди прочего и о том, откуда они узнали о пленении Антиохом римских командующих в Азии и о гибели войска, (7) а этолийцы якобы ответили, что их известили собственные послы, находившиеся при консуле. Поскольку никто другой из писателей не сообщает об этих слухах, я считаю, что нет оснований ни верить рассказу о них, ни умолчать о нем как о вздорном.
49. (1) Сенату были представлены этолийские послы. Несмотря на то что и ход их дела, и тяжелое положение должны были побуждать их к признанию собственной вины или хотя бы ошибки, к смиренным мольбам о прощении, (2) начали они с перечисления своих благодеяний народу римскому. Чуть ли не с упреком напоминая о своей доблести в войне против Филиппа, они оскорбляли слух заносчивыми речами, (3) а твердя про старое и забытое, довели дело до того, что на ум сенаторам стали приходить воспоминания и о злодеяниях этого племени, куда более многочисленных, нежели его заслуги. Взыскуя милосердия, они вызвали гнев и ненависть. (4) Когда один из сенаторов спросил их, вверяют ли они или не вверяют решение своей судьбы римскому народу, а другой – готовы ли они иметь тех же, что и римляне, союзников и врагов, послы не дали им никакого ответа и получили приказание покинуть храм105. (5) Тут почти все сенаторы стали кричать, что этолийцы и посейчас заодно с Антиохом, что единственной этой надеждой и живо еще их высокомерие, что надо продолжать войну с этими явными врагами и укротить их буйный дух. (6) Распалило всех еще и то, что, испрашивая у римлян мира, этолийцы тогда же затевали войну в Долопии и Афамании. (7) По предложению Мания Ацилия, победителя Антиоха и этолийцев, было принято сенатское постановление, коим предписывалось этолийцам в тот же день уехать из Города и в пятнадцатидневный срок покинуть Италию. (8) Сопровождать их с охраной послали Авла Теренция Варрона, и было объявлено, что если в дальнейшем от этолийцев в Рим будут
