доказывает, что я не отверг никого, кто честно старался бы ради нашего государства.
(7) Прежде чем осадить Сиракузы, я пытался заключить мир: посылал послов, сам вступал в переговоры: у них хватило бесстыдства оскорбить послов и не дать мне ответа, когда я сам подошел к городским воротам148. Я много потратил труда и на суше, и на море и взял Сиракузы силой оружия. (8) На свою судьбу жителям взятого города правильней было бы жаловаться Ганнибалу и побежденным карфагенянам, а не сенату народа-победителя. (9) И если бы я, отцы-сенаторы, хотел отрицать, что разграбил Сиракузы, то никогда не украсил бы Рим своей добычей149. У кого-то я, победитель, что-то отнял, кому-то что-то дал – по праву войны, и, как я уверен, каждому по его заслугам. (10) Утвердите вы сделанное мной, отцы-сенаторы, нет ли, это гораздо важнее для государства, чем для меня. Я свой долг выполнил, дело государства – не остудить пыл будущих военачальников отменой моих распоряжений. (11) Вы собственными ушами выслушали и меня и сицилийцев; мы вместе уйдем из храма: сенат без меня свободнее все обсудит». Сицилийцев отпустили, а Марцелл ушел на Капитолий производить воинский набор.
32. (1) Второй консул доложил сенату о желаниях сицилийцев. Спорили долго; значительная часть сенаторов согласилась с Титом Манлием Торкватом. (2) Они считали, что войну надо было вести с тиранами, врагами и сиракузян и римского народа; город – принять150, а не брать; приняв, восстановить в нем порядок старинными законами и свободой; измученных жалким рабством – не добивать войной. (3) Погиб прекрасный знаменитый город, который оказался наградой победителю в борьбе между римским военачальником и тиранами. А был он некогда и хлебным амбаром, и казначейством для римского народа, часто в трудные времена выручал своей щедростью наше государство – и даже в эту войну с пунийцами151. (4) Если бы восстал из преисподней царь Гиерон, вернейший приверженец римского владычества, и увидел бы родной город, разграбленный, в развалинах, а в Риме – чуть что не при самом входе в город добычу из Сиракуз152, какими глазами взглянули бы вы на него? (5) Все это говорилось, чтобы внушить ненависть к консулу и сострадание к сицилийцам, (6) но сенат вынес решение более мягкое: меры Марка Марцелла, предпринятые им в ходе войны и после победы, одобрить, а на будущее сенату взять на себя заботу о сиракузянах, а консулу Левину поручить помочь городу, но не в ущерб государству. (7) Двух сенаторов послали на Капитолий за консулом; вновь ввели сицилийцев и прочли сенатское постановление; милостиво обратились к послам и отпустили их. (8) Послы упали к ногам Марцелла153, умоляя простить им слова, сказанные в надежде облегчить горькую беду; пусть примет их и Сиракузы под свою защиту как клиентов. Консул обещал сделать это, ласково поговорил с ними и отпустил их.
33. (1) Затем выступить перед сенатом дали кампанцам; речь их была жалобнее, а положение затруднительнее. (2) Отрицать, что наказание ими заслужено, они не могли: тиранов, чтобы свалить вину на них, не было. Однако кампанцы считали, что уже понесли достаточное наказание: столько сенаторов погибло от яда, столько казнено; мало уцелело знати – только те, кого сознание своей вины не толкнуло к самоубийству, и те, кого миновал гнев победителя. (3) Они просили свободы себе, своим и хотя бы доли своего имущества. С Римом многих связывало гражданство154, старинные узы – родственные и брачные.
(4) Кампанцев удалили из храма155; некоторое время колебались, не пригласить ли из Капуи Квинта Фульвия Флакка (консул156 Клавдий умер после взятия Капуи), чтобы дело разбиралось перед командующим, ведшим военные действия, – как разбиралось между Марцеллом и сицилийцами. Но, увидав в сенате Марка Атилия и Гая Фульвия, брата Флакка, его легатов157, (5) а также Квинта Минуция и Луция Ветурия Филона, тоже легатов Клавдия, участвовавших во всех военных действиях, решили Фульвия из Капуи не отзывать и не откладывать дела кампанцев. (6) Спросили мнения Марка Атилия Регула: из бывших под Капуей он наиболее заслуживал доверия. (7) «Я,– сказал он,– присутствовал после взятия Капуи на совещании консулов; задали вопрос, нет ли среди кампанцев кого- нибудь, оказавшего услугу нашему государству. (8) Дознались, что есть две женщины: Вестия Оппия из Ателл, проживавшая в Капуе, и Пакула Клувия, когда-то промышлявшая своим телом. Одна ежедневно приносила жертвы о благоденствии и победе римского народа; другая тайком доставляла еду голодным пленным.
(9) Остальные кампанцы относятся к нам так же, как карфагеняне, и Квинт Фульвий казнил скорей самых знатных, чем самых виновных. (10) Я не считаю возможным, чтобы сенат занимался делами кампанцев, римских граждан, не будучи уполномочен на то народом. Так поступили и предки наши с отпавшими сатриканцами:158 Марк Антистий, народный трибун, запросил сначала народ: постановит ли он, чтобы сенату предоставлено было право вынести решение о сатриканцах. (11) Итак, я полагаю, надо обратиться к народным трибунам: пусть один из них или несколько запросят народ о нашем праве вынести приговор по делу кампанцев». (12) Луций Атилий, народный трибун, по распоряжению сената запросил народ в таких словах: «Обо всех кампанцах, ателланцах, калатийцах, сабатинцах, которые, сдавшись проконсулу Квинту Фульвию, (13) отдали себя во власть народу римскому и в распоряжение; обо всех, кого они отдали вместе с собой; обо всем, что они отдали вместе с собой, будь то земля и город, божеское и человеческое, утварь и все остальное, что ими отдано, – обо всем этом спрашиваю я вас, квириты, каково желание ваше: что с этим должно быть сделано?» (14) Народ приказал так: «Что сенат, присягнув, большинством присутствующих постановит, того мы желаем и это приказываем».
34. (1) В соответствии с этим народным решением сенат прежде всего постановил вернуть имущество и свободу Оппии и Клувии;159 если у них есть еще просьба к сенату, пусть придут в Рим. (2) О кампанцах были вынесены определения по отдельным семьям160 – перечислять все не стоит труда. (3) Было постановлено: у одних имущество отобрать в казну, а самих с их детьми и женами продать (кроме дочерей, которые до перехода во власть Рима вышли замуж в другие города); (4) других посадить в тюрьму и отложить решение их участи: об остальных рассудить, принимая в расчет сумму их ценза, отбирать ли в казну их имущество или нет;161 (5) захваченный скот, кроме лошадей и рабов, кроме взрослых мужчин, и вообще все движимое имущество вернуть хозяевам. (6) Всем кампанцам, ателланцам, калатийцам, сабатинцам (кроме тех, кто сам или чьи родители были на стороне врагов162) дали свободу, (7) но с тем, чтобы никто из них не был римским гражданином или латином и чтобы те из них, кто был в Капуе, пока длилась осада, не оставались в городе или в Кампании после определенного срока. (8) Для поселения им предоставляли место за Тибром, но не по берегу; тех же, кто на протяжении войны не был в Капуе, ни в другом, отпавшем от Рима кампанском городе, – по сю, считая от Рима, сторону реки Лирис, (9) перешедших на сторону Рима раньше, чем Ганнибал подошел к Капуе, переселили на сю сторону Вултурна, не дозволив ни строиться, ни иметь землю ближе чем в пятнадцати милях от моря163. (10) Выселенным за Тибр, как самим, так и потомству их, позволили приобретать землю только в области Вей, Сутрина и Непете – с тем чтобы никто из них не имел больше пятидесяти югеров. (11) Имущество всех сенаторов и должностных лиц Капуи, Ателлы и Калатии продали в Капуе; свободных людей, присужденных к продаже, отправили в Рим и продали там. (12) Изображения и бронзовые статуи, которые считали взятыми у врагов, передали коллегии понтификов: пусть решают, какие из них священные, какие – нет. (13) Кампанцев отпустили; они были удручены этими постановлениями и ушли из Рима еще в большей печали, чем пришли. И жаловались они уже не на свирепство Квинта Фульвия, а на несправедливость богов, на свою горькую судьбу.
35. (1) Отпустив кампанцев и сицилийцев, произвели воинский набор. Когда войско было набрано, занялись пополнением состава гребцов. (2) Не хватало людей, платить было нечем – казна в ту пору была пуста. (3) Консулы издали указ: пусть частные лица соответственно своему состоянию и званию выставят гребцов, как это бывало и раньше164, выдав им жалованье и довольствие на тридцать дней. (4) Указ этот встретили таким ропотом, таким негодованием, что для мятежа недоставало только вождя. Твердили, что консулы, разорив сначала сицилийцев и кампанцев, взялись теперь и за римский простой народ: (5) плебеи истощены многолетней податью – у них нет ничего, кроме голой земли. Постройки сожгли враги; рабов-пахарей свело государство: то покупало их за гроши для военной службы, то забирало в гребцы. (6) Если у кого что-то еще и было, все ушло на жалованье гребцам