уважают союзников: некоторым из них они предоставили право гражданства, уравняв их тем самым с собою, другие чувствуют себя столь благополучно в своем положении, что предпочитают оставаться союзниками. (4) Этолийцы же будут в тем большем почете, что они первыми из заморских народов вошли в дружбу с римлянами; (5) с Филиппа и македонян, трудных соседей, он уже сбил спесь, сломив их силу, он не только заставил их уйти из городов, отнятых у этолийцев, – сама Македония сейчас под угрозой; (6) акарнанцев, отторгнутых к досаде этолийцев от их союза, он заставит признать условия старого договора: они будут в подчинении у этолийцев.

(7) Эти слова и обещания римского военачальника подкрепили своим авторитетом Скопад, тогдашний военачальник этолийцев, и Доримах, глава их. Они превозносили мощь и достоинство римского народа с меньшей сдержанностью и с большей верой; (8) ими двигала надежда овладеть Акарнанией. Подписаны были условия, на которых этолийцы вошли в дружбу и союз с народом римским; (9) было добавлено, что, если им угодно, они могут на таких же условиях заключить дружественный союз с элейцами, лакедемонянами, с Атталом, Плевратом и Скердиледом (Аттал был царем в Азии, а те двое – во Фракии и Иллирии120); (10) этолийцы должны тотчас же начать войну с Филиппом на суше; римляне пришлют им в помощь не меньше двадцати пяти квинкверем. (11) От границ Этолии и до Коркиры земля и здания городов121, их стены и пашни пусть принадлежат этолийцам, а вся остальная добыча – римскому народу; римляне постараются отдать Акарнанию этолийцам; (12) этолийцы могут помириться с Филиппом при условии его отказа от военных действий против римлян, их союзников и подданных; (13) точно так же римский народ заключит договор с царем, но чтобы у царя не было права воевать с этолийцами и их союзниками. (14) Копии этого договора были положены два года спустя этолийцами в Олимпии, римлянами – в Капитолии в подтверждение святости договора. (15) Промедлили потому, что этолийских послов задержали в Риме; это, однако, не помешало ведению дела. Этолийцы сразу начали войну с Филиппом: Левин взял приступом Закинф, кроме его крепости, – это маленький остров около Этолии с единственным городом того же имени – и отдал этолийцам Эниады и Насос, отобранные у акарнанцев, (16) а потом вернулся в Коркиру, решив, что Филипп целиком занят предстоящей войной и ему не до Италии, карфагенян и договоренности с Ганнибалом.

25. (1) Филипп зимовал в Пелле; туда ему донесли об отпадении этолийцев122. (2) Он собирался ранней весной двинуться с войском в Грецию, но, чтобы обезопасить Македонию с тыла – от беспокойных иллирийцев и соседних им городов, неожиданно вторгся в земли Орика и Аполлонии:123 ее горожане выступили против него, но он жестоко напугал их и загнал обратно в город. (3) Опустошив соседние Иллирику земли, так же стремительно повернул в Пелагонию124 и взял Синтию, город Дарданов125, где готовилось вторжение в Македонию. (4) Быстро покончив с этим и помня о войне с этолийцами (а она неизбежно повлечет войну с Римом), он спустился в Фессалию через Пелагонию, Линк и Боттиею126 – (5) он надеялся поднять фессалийцев против этолийцев, – оставил в фессалийском ущелье Персея с четырьмя тысячами воинов, чтобы преградить вход этолийцам, (6) а сам, отложив пока дела более важные, повел войско через Македонию во Фракию и к медам127. (7) Племя это постоянно вторгалось в Македонию, лишь только узнавало, что царь воюет где-то на стороне и защищать его земли некому. (8) Надо было сломить их силу – и царь стал опустошать их область и осадил их столицу и крепость Иамфорину.

(9) Скопад, узнав, что царь воюет во Фракии, вооружил всю этолийскую молодежь и собирался воевать с акарнанцами. (10) Акарнанцы понимали, что силы у них неравны, они потеряли Эниады и Нас, им грозит война с римлянами – но в гневе, не раздумывая, они начали войну. (11) Жен, детей и стариков старше шестидесяти лет они отправили по соседству в Эпир; мужчины от пятнадцати до шестидесяти лет поклялись друг другу вернуться домой только с победой; (12) а бежавшего с поля боя да не примет никто: ни в городе, ни в доме, ни за столом, ни у очага. Соплеменников обязали к этому страшной клятвой, к гостеприимцам- иноплеменникам воззвали, заклиная их всем святым; (13) к эпирцам обратились с мольбой: всех акарнанцев, павших на поле боя, похоронить в общей могиле и на могильном холме поставить надпись: (14) «Здесь лежат акарнанцы, принявшие смерть, сражаясь за родину против этолийцев, злодеев и насильников». (15) Полные одушевления, расположились они на границе, преграждая дорогу врагу. Они сообщили Филиппу, в сколь опасном они положении, и принудили его прекратить войну, которую он вел: Иамфорина уже сдалась, и Филиппу вообще везло. (16) До этолийцев дошел слух о клятве акарнанцев, и они не торопились выступить; услышав о прибытии Филиппа, ушли в глубь страны. (17) И Филипп, хоть и двигался большими переходами, спеша на защиту акарнанцев, не пошел дальше Дия128. Оттуда он, услыхав об уходе этолийцев из Акарнании, и сам ушел в Пеллу.

26. (1) Левин ранней весной отбыл с кораблями из Коркиры, обогнул мыс Левкату и, прибыв в Навпакт, объявил: он пойдет на Антикиру, пусть Скопад и этолийцы приготовятся и будут там. (2) Антикира находится в Локриде, слева от входа в Коринфский залив;129 (3) сушей идти недалеко; недолго и плыть от Навпакта. Почти что на третий день начали осаду и с суши, и с моря; осажденным приходилось особенно трудно со стороны моря: тут осаду вели римляне, а у них на кораблях стояли всякие машины – и метательные и прочие. Через несколько дней город сдался и был отдан этолийцам, добыча, как было условленно, – римлянам. (4) Тем временем Левина письмом известили, что он в отсутствие свое избран консулом и на смену ему приедет Публий Сульпиций. Левин, однако, долго проболел, так что в Рим прибыл гораздо позже, чем ждали.

(5) Марк Марцелл, в мартовские иды вступив в должность консула [210 г.], в тот же день по обычаю созвал сенат, но объявил, что в отсутствие сотоварища он ничего не предпримет ни в гражданских, ни в военных делах, ни в распределении провинций. (6) Он знает, что сейчас по пригородным виллам его недоброжелателей живет много сицилийцев, он им не препятствует разглашать по всему Риму о его преступлениях, выдуманных врагами. Он бы и сам представил сицилийцев сенату, (7) если бы они не притворялись, будто им боязно говорить о консуле в отсутствие его сотоварища. Тот прибудет – и он, Марцелл, тут же – до всяких других обсуждений – приведет сицилийцев в сенат. (8) Марк Корнелий, сказал он, почти что набор произвел по всей Сицилии130, чтобы как можно больше людей пришло в Рим жаловаться на Марцелла, желая принизить заслуги Марцелла, он наводнил-де Город лживыми донесениями о мнимой войне в Сицилии. (9) Снискав в этот день славу человека уравновешенного, консул отпустил сенаторов – казалось, до прибытия второго консула все дела будут приостановлены.

(10) При бездействии, как водится, пошли в народе разные толки, послышались жалобы: война чересчур затянулась, пригородные поля, где прошел со своим войском Ганнибал, опустошены, Италия истощена воинскими наборами; почти ежегодно гибнут войска, (11) в консулы выбрали людей воинственных, слишком горячих и рьяных: они способны возбудить войну среди общего мира и покоя, а уж в военное время они не дадут государству вздохнуть.

27. (1) Этим разговорам положил конец ночной пожар, вспыхнувший накануне Квинкватрии131 во многих местах вокруг форума. (2) Одновременно загорелись семь лавок (позднее их было пять) и те лавки менял, что теперь называются «Новыми»132. (3) Затем занялись частные постройки (базилик тогда еще не было133); занялись и темница, и рыбный рынок, и Царский атрий134. (4) Храм Весты едва отстояли – особенно старались тринадцать рабов, они были выкуплены на государственный счет и отпущены на свободу. (5) Пожар продолжался всю ночь и следующий день; никто не сомневался, что это поджог: огонь ведь вспыхнул одновременно во многих – и разных – местах. (6) Консул, по решению сената созвав народ, объявил, что тот, кто назовет поджигателей, будет награжден: свободный – деньгами, раб – свободой. (7) Эта награда побудила раба кампанцев Калавиев (звали его Ман) донести на своих господ и еще пятерых знатных кампанских юношей, чьих родителей казнил Квинт Фульвий; они-де наделают еще бед, если их не заберут. (8) Их забрали и самих и рабов: те сначала старались опорочить доносчика и донос: накануне-де его высекли, он сбежал, со зла и по вздорности воспользовался случаем оболгать невинных. (9) Устроили очную ставку и на форуме стали пытать пособников преступления135. Сознались все; и господа, и рабы-соучастники были наказаны; доносчику дали свободу и двадцать тысяч сестерций.

(10) Когда консул Левин проходил мимо Капуи, его окружила толпа кампанцев и со слезами умоляла