сыто заурчал. Еще мгновение, и «Бандейранте», давя молодую поросль, развернулся и направился к дороге.

– Угу... – Элен оторвалась от созерцания своих обломанных ногтей и пробежалась пальцами по кнопкам трансивера. – Ой...

– Что ой? – Серега клацнул тумблером на ПНВ и опустил очки. – Чего ты ойкаешь, спрашиваю?

– Не включается... – виновато объяснилась Элен. – Но я тут ни при чем...

– А кто причем? – у Игнатьева стало рождаться подозрение, что все беды закончатся только после того, как он перережет глотку проклятой попутчице.

– Оно само...

«Бандейранте» вдруг скакнул как молодой козлик, перебираясь через поваленный ствол дерева. Склонившаяся к рации Элен, смачно влепилась в нее головой.

– Чтоб ты сдох!.. Ой... Не бататы на рынок ведешь... – яростно взвизгнула она и схватилась за лоб.

– Да пошла ты, lа idiota...

Неожиданно ожила рация и четко выдала паническим голосом:

– ... Nos atacaron, nos atacaron... mierda… nos… Pedro...[48]

И тут же, передача прервалась выстрелами и сильным шумом помех.

– Ну вот!.. – плаксиво пробормотала Элен. – Говорила же, что я ни при чем...

– Заткнись... – Серегу больше заботила не восставшая из мертвых рация, а сама передача. Кто напал? На кого напал? Ночью, никто по дороге не ездит, кроме полных идиотов, наподобие Элен и Сергея. Говорили на испанском, а Педров, среди братков барона, как минимум пятеро. А не значил ли это...

– У тебя, кроме меня, еще помощники не могли образоваться?

– Что?

– Помощники, мать твою! Судя по всему, кто-то сейчас долбит братков на Черном Броде. Включи мозги, la pendeja [49]…

– Откуда я знаю, el idiota de los cojones![50] – Элен вдруг обнаружила прекрасное знание испанского жаргона. – Я вообще ничего не понимаю...

– Все! Заткнись! – Серега вырулил на дорогу и погнал машину в сторону переправы. – Враги, союзники, плевать, если есть возможность воспользоваться суматохой, то надо ее использовать.

Через три часа сумасшедшей езды, «Бандейранте» оказался в паре километров от «Черного Брода». Радио по большей части молчало, изредка фиксируя на пределе слышимости, вовсе уж не понятные переговоры. Никакого боя со стороны переправы слышно не было. Вообще, ничего слышно не было.

– И что дальше? – устало и тоскливо поинтересовалась Элен, с опаской посматривая на черные силуэты скал по обеим сторонам дороги.

– Посмотрим.

За километр от спуска к реке, Серега съехал с дороги в природный карман между скалами, как мог, втиснул «Бандейранте» в заросли и заглушил мотор. Соваться без разведки к переправе, было бы совершенным безумием, а сумасшедшим, Серега себя никогда не считал.

Ткнул пальцем в трансивер:

– Он работает?

– Угу... – качнула головой девушка.

– Твоя рация включена?

– Угу... – повторила Элен и хлопнула рукой по карману с торчавшей из него толстой антенной. –Сделаем как прошлый раз?

– Да. Жди сигнала. Без сигнала...

– Буду сидеть тихо как мышка! – поспешила пообещать Элен и добавила на английском: – No marijuana, no alcohol, no self-initiatives…[51]

– Аll right...[52] – с сомнением кивнул Сергей. – Но...

– Сколько раз ты хотел меня убить? – прервав Сергея, неожиданно поинтересовалась Элен. – Так, серьезно, чтобы по-настоящему.

– Три раза.

– Спасибо за откровенность... – вежливо поблагодарила девушка и обиженно уткнулась глазами в лобовое стекло.

– Пожалуйста, – Серега взял свой рюкзак с винтовкой и вышел из машины.

Легкая пробежка по дороге закончилась на верхушке скалы, склонившейся в поклоне над обрывом.

Двадцатикратная просветленная оптика бинокля, с легкостью выложила Сереге картинку переправы. Отвесные скалы, отливающие под светом луны антрацитовым блеском, крутой серпантин, спускающийся в ущелье, внизу, обмелевшая до предела, разделившаяся на множество узких рукавов река