– А-а-а!.. Дырявые!.. – в дело опять вступила Элли, но в этот раз не упала после выстрела, а сама скрылась за рубкой.

Оставляя за собой едва заметный дымный след, граната полетела в сторону аэролоханки, не попала, но стукнувшись об воду, отрикошетила, и взорвалась прямо по курсу глиссера.

Серега как раз спрятался за борт, чтобы сменить ленту, а когда опять высунулся и открыл огонь, увидел, что слегка дымящийся глиссер, на скорости описывает крутую циркуляцию. С него уже никто не стрелял. Рулевой без движения сидел уткнувшись лицом в панель приборов, остальных стрелков не было заметно за бронещитками.

Сергей выдохнул и влепил длинную очередь, прямо в защищенный решеткой пропеллер. Брызнули искры, в разные стороны полетели какие-то куски. Мотор отчаянно взвыл и, пустив облачко густого черного дыма, окончательно заглох.

– А ну дай сюда... – Серега забрал гранатомет у Элли, положил его на борт, взвел курок и тщательно прицелившись, нажал на спусковой крючок.

Первая и вторая граната пролетели мимо, но третья, ударила прямо в мотогондолу. Хлопнул негромкий взрыв, глиссер окутался дымом и весело загорелся. Метнулась в воду истошно вопящая фигура, вся окутанная пламенем.

– Так вам, шлюхины дети!.. – завопила Элли, в возбуждении подпрыгивая на палубе. – Мы вам присунули! Присунули!..

– Угу... – Сергей отложил пулемет в сторону, посмотрел на отчаянно саднившую ногу и увидел, как из бедра торчит скрученный в спираль кусочек металла.

– Ты не ранен? – рядом брякнулась на колени Элен и горячо обняла Сергея, с размаху двинув локтем по его бедру.

– А-а-а!!! Мать твою!.. – взвыл от боли Серега и сразу же заткнулся, увидев валяющийся на палубе кусочек тоненького пластика.

– Ой... – тихо ойкнула Элли, тоже увидев его.

Не сговариваясь, они ринулись к машине и, в буквальном смысле, застыли, увидев на заднем сидении обуглившиеся обрывки рюкзака и разбросанное по всему салону пластиковое крошево.

Тяжеленная бронебойно-зажигательно-разрывная пуля, калибром 12,7х97 пробила борт судна, затем дверцу «Илтиса», воткнулась в рюкзак Сергея и там уже взорвалась, превратив сорок тысяч экю, в бесполезный хлам. Впрочем, несколько купюр все же уцелели. Но их было до обидного мало.

– Твою же мать... – почти спокойно выразился Серега и опять замолчал. А замолчал он потому, что услышал сильный скрежет под днищем плашкоута.

А еще через мгновение, «Лилит» дернулась и медленно пошла по течению...