по первому классу – именно через неё должна снабжаться оборона со стороны Кавказа. Москва, Петербург, Севастополь, Владивосток, Екатеринбург, Челябинск и Нижний Тагил должны быть также дополнительно защищены. Приостанавливаем получение новых гражданских заказов – приоритет – перевооружить армию центрального и западного военного округа, приоритет перевооружения – те образцы техники и оружия, что могут увеличить шанс на победу. Особое внимание уделяем производству систем реактивной артиллерии и Коалиций, а также истребительной авиации. БПЛА должны оперативно обнаружить и уничтожить все точки ПВО Турции в момент начала войны.
– Принято. До какого уровня проводить конверсию?
– Пока что мы не будем бросать уже взятые контракты. От них желательно побыстрее избавиться, можно задействовать всё. В том числе и немецкие предприятия, для производства военных машин и грузовиков. Короче, ты согласуй действия с министром обороны, обрисуй ему ситуацию и дальше помогай ему решать текущие задачи при помощи наших ресурсов и технологий.
– Принято.
Мы готовились к мировой войне. Я был как нельзя рад и доволен. Хорошо выспавшись, я отказался от комментариев прессе. Минобороны объявило о завершении и полном разгроме основных сил Армии Освобождения, террористы подавлены, но не исчезли совсем.
Изготовление тысячи комплектов для транспортников заняло у меня шесть часов времени – от одиночных до изготовления десятка за один проход. И поэтому, завершив работу, я свалил все эти комплекты на свои авиастроительные предприятия, где левиафаны вариации 3.0 заняли топовые места на конвейерах – сборка ускорилась, за сутки Директор обещал по десять-двенадцать машин, если мы приостановим создание тяжёлых бомберов. Я с готовностью отменил проект нового бомбера – но при этом ракетостроительное предприятие тоже форсировало свою деятельность, ведь предстояло использовать очень-очень много боеприпасов к бомбардировщикам типа Ту-160 и Су-34АБС… И вообще, снарядный завод ещё ночью перешёл на авральный режим. В воздухе пахло войной. Директор отчитался:
– Мы утраиваем выпуск бронеавтомобилей и грузовиков. К октябрю при таких темпах сможем заменить в армии пятнадцать процентов автопарка, самые активные пятнадцать процентов.
– Не забывай и про запчасти к технике.
– Обижаешь.
Жажда деятельности переполняла меня, поэтому я оставил подготовку к войне на искинов и решил пока завершить проект сверхтяжёлого корабля. Да, по результатам войны у меня накопилось несколько претензий. Главная из них – это низкая боевая мощность, даже дюжина тридцатисантиметровых пушек, как оказалось, не обладают достаточно подавляющей мощью. Поэтому нужно будет переколбасить систему вооружения.
Уже прилетев на место их строительства в заполярье, я перешёл к проектированию, осматривая строящихся монстров. Итак, очевидно как день, что для таких махин использование пушек – это нерационально.
И поэтому я принялся за проектирование нового оружия – рельсовых пушек, проще говоря, рейлганов. При реакторе, который выдаёт столько же энергии, сколько нужно средней или даже крупной стране, стрельба рельсотронами кажется мне вполне приличной. В зенитной артиллерии ЭМП уже использованы, но там калибр смехотворен – до пяти миллиметров. Чтобы подбить, скажем, танк, этого достаточно, однако снаряд рельсотрона должен создавать ударную волну в месте своего попадания. Иметь тупой конец и максимально полно передавать импульс, разрушать постройки, окопы…
За основу орудия я взял уже известный нам рельсотрон зенитной артиллерии – калибра пять миллиметров, но калибр увеличил до пятнадцати сантиметров. Шестидюймовка, блин. Другое дело – это скорость, отдача. Отдачу компенсировали гравитационные модули, но скорость… теоретически, перегрузка для снаряда будет дичайшая. И при низких скоростях стрельба тупоконечными снарядами маловероятна, лучше всего тогда остроконечные. На скоростях до трёх километров в секунду можно использовать взрывчатку, которая не сдетанирует от феерических перегрузок, которые могут и стальную болванку смять в блин… Нет, скорость снаряда решено было довести до двенадцати километров в секунду – при массе болванки в пятьдесят килограмм она будет иметь такой мощный импульс, что будь то постройка, или холмик, эффект будет как от внутреннего взрыва. Хотя нет, это и есть взрыв – мгновенная передача материи кинетической энергии и её высвобождение разрушением материи.
Первый прототип я собрал за два часа, после чего мы с Аресом направились его испытывать. В башне были устройства для гашения отдачи, а сама пушка могла стрелять шестьдесят раз в секунду – быстрее не получалось из-за необходимости зарядить снаряд и конденсаторы. Эффект от его выстрела по вечной мерзлоте… Воронка диаметром тридцать метров и глубиной в четыре метра. Арес сообщил, что «канал» разрушения ушёл на сорок пять метров вглубь – структура земли вокруг канала, по которому прошёл снаряд, разрушена. Выстрел произошёл тихо – пушка пожужжала, после чего с громким хлопком выпустила снаряд, заметить который могли только скоростные камеры Ареса.
Прототип пушки ещё нуждался в доводке, но результат меня удовлетворил. Попади такая дура в здание – сметёт всё на своём пути, и что ещё лучше – энергия берётся не из слишком дорогого для меня детонита, а из дешёвого электричества…
