на кресло, – два года назад весь муниципальный транспорт Екатеринбурга перешёл на электричество. Сверхёмкие аккумуляторы, которые производятся в Абстерго, позволяют электромобилям сравняться по величине пробега с бензиновыми автомобилями. Во всём этом городе нет ни одной бензиновой полицейской машины, ни одного бензинового общественного транспорта. Только электричество. Электричество благодаря реактору стоит ничтожно мало, по сравнению с бенизином, а производимые у меня двигатели имеют ресурс около пятидесяти лет непрерывной работы. Конечно, всего такая машина может эксплуатироваться лет тридцать – усталость металла никто не отменял, подвеску нужно будет чинить.

– Сколько тут электромобилей?

– Около двух тысяч, включая электроавтобусы. Смотри дальше, – я кивнул на экран, кадр сменился, – внутригородской транспорт – монорельс. Благодаря моим исследованиям в области материалов и созданию сверхпрочных сортов бетона, а так же технологии мощного линейного движка, монорельс строится относительно быстро, недорого, ходит тихо и имеет большой ресурс. Стоимость проезда на монорельсе в Екатеринбурге… около десяти центов. Столько же стоит проезд на всех других видах наземного транспорта.

– Занятно, я тоже хотел построить монорельс на Старк-экспо, но решил отказаться. Это выглядит как-то глупо, – Тони сказал это с сомнением и отпил из бокала шампанское.

– Я тоже не решился на все сто. Электромобили – это однозначно хорошо, поскольку при дешёвой энергии это единственный разумный вид городского автомобиля. В целом же – этот транспорт снижает выбросы в атмосферу, причём, очень существенно. Сам посуди – один маглев за день перевозит столько груза, сколько восемьдесят составов обычного поезда. Восемьдесят тепловозов за то же количество груза и расстояние сжигают пятьсот тонн дизельного топлива. Пятьсот тонн, Тони!

– Существенно, – кивнул Старк.

– Дело не только в топливе. Они раздалбывают железные дороги – а рельсы стоят недёшево, плюс требуют постоянного обслуживания, поскольку внутри много разных частей. А мой маглев… я его запустил в полностью автоматическом режиме. На линии нет ни машинистов, ни обслуги, ничего. Грузовые терминалы роботизированы – люди только загружают контейнеры на конвейер в Москве и снимают с конвейера через шесть часов в Екатеринбурге. Всё. Ни одного человека в процессе перевозки не участвует.

– Совсем?

– Совсем-совсем. Хотя нет, вру, есть уборщицы и обслуживающий персонал грузовых терминалов. По два человека на терминал, который отгружает две тысячи контейнеров в сутки.

– И…. – Старк не въезжал.

– Боже, Тони, – взмолился я, – открой глаза. Это и есть то, к чему я стремлюсь. Быстрый, экономичный, экологически-чистый транспорт. Низкие цены на электричество порождают абсолютно новый мир, мир, в котором нет места нефти и войнам за энергоносители. Нефть – это только ресурс для химпромышленности.

– Примерно это я и хотел сказать. Это будет революция, Николсон.

– Это реальность, Тони, – я ухмыльнулся, – одна из самых загруженных магистралей в России уже почти заброшена, потому, что я создал параллельный ей маглев. Тысячи километров, а не жалкая тестовая версия от аэропорта до метро. Миллионы тонн груза, а не редкие пассажиры. Едем дальше.

Слайд сменился на новый. На этот раз показывали поле.

– Это фермерское хозяйство Абстерго. Благодаря генным модификациям пород мы добились огромной урожайности.

– А это не опасно?

– Нет, если работает профессиональный генный инженер. Человек сумел модифицировать самого себя, куда уж там какой-то капусте… – я взял фужер, – урожайность – высокая, растения имунны ко всем болезням. Некоторые сорта очень живучие и могут произрастать там, где естественные сорта не приживутся никогда.

И прошу заметить особо – дешёвая энергия делает жизнь в любой точке мира комфортной. Потому что именно электричества требуют кондиционеры, водонапорные и водофильтрационные станции, освещение, отопление, промышленность – сталелитейная, обрабатывающая, и так далее. Я могу провести водопровод в те районы, где мало пресной воды. Мы можем очистить воды пресных озёр, настолько, что их можно будет пить, мы можем бесплатно доставить огромное количество зерна, скажем, из аграрного региона в регион промышленный. И наоборот – производящиеся у меня, здесь, двигатели едут в европу миллионами штук.

– Это впечатляет. Серьёзно, – Старк досмотрел картинки на экране, – но в чём мякотка? Или я чего-то не уловил.

– О, ерунда, всего-то вторая промышленная революция. Ничего особенного, – махнул я рукой, – Ты не въехал, Старк? Только не говори мне, что не въехал. Это более чем важно. Это меняет всю картину мира – социальную, политическую, экономическую. Реакторы – это примерно то же, что паровые двигатели. Это второй серьёзный шаг в развитии человечества. Дешёвая, почти бесплатная энергия. Никто больше не замёрзнет от холода, никто не будет страдать от жары или жажды, больше не надо вести войны за контроль над нефтью. И в этом новом мире есть два авторитета, – на экране показались принципиальные схемы термоядерного реактора, одного из его видов, и дугового реактора, – ты и я. Кстати, для справки, мой реактор не такой маленький,