станут играть куда более важную роль в судьбах мира и Китаю по праву принадлежит по крайней мере одно место из пяти. Этот аргумент широко обсуждался экспертами во многих странах мира вне всякой связи с Посланием или Машиной.

Европа и Япония уступали собственные права на присутствие в экипаже в обмен на ведущую роль в сооружении Машины, полагая, что этот процесс сулит существенные экономические выгоды. В конце концов было решено выделить по месту Соединенным Штатам, Советскому Союзу, Китаю и Индии… вопрос о пятом участнике остался открытым. Предстояли долгие многосторонние переговоры с учетом количества населения, экономической, промышленной и военной мощи, текущей политической ситуации, даже некоторых нюансов истории человечества.

С точки зрения географического положения и населенности на пятое место претендовали Бразилия и Индонезия, Швеция предлагала свое участие в качестве посредника на случай политических разногласий, Египет, Ирак, Пакистан и Саудовская Аравия настаивали на равном представительстве религий. Другие предлагали персонально выделить пятое место в соответствии с личными заслугами, а не национальными амбициями.

Выборы пятого участника решили отложить на какое-то время, чтобы уменьшить накал страстей.

Но четверка избранных стран, ученые, политики и прочие уже выбирали своих кандидатов. В Соединенных Штатах произошло нечто вроде национальных дебатов. В выборочных опросах и голосованиях участвовали в меру собственного энтузиазма религиозные лидеры, герои спорта, астронавты, лауреаты Почетной медали конгресса, ученые, киноактеры, супруга бывшего президента, популярные телеобозреватели и ведущие телешоу, члены конгресса, миллионеры с политическими амбициями, главы фондов, певцы кантри, исполнители рок-н-ролла, президенты университетов, нынешняя мисс Америка…

По давней традиции, с той поры как резиденция вице-президента переехала на территорию Военно- морской обсерватории, роль домашней прислуги исполняли филиппинцы, офицеры младших чинов, находящиеся на службе во флоте США. Облаченные в аккуратные куртки с вышитой полосой «Вице- президент Соединенных Штатов», они подавали теперь кофе. Из участников совещания, продолжавшегося целый день, на неофициальный вечерний прием пригласили немногих.

Участью Сеймура Ласкера было стать первым джентльменом Америки. Он с отменным терпением и добродушием, мужественно нес этот крест: карикатуры, елейные шутки и выпады — дескать, он бывал там, где не мог быть никакой другой мужчина, и Америка даже простила ему, что женат он на женщине, возомнившей себя способной править половиной мира. Ласкер развлекал жену вице-президента и его несовершеннолетнего сына, а тем временем президент пригласила дер Хиира в библиотеку.

— Хорошо, что сегодня, — начала она, — мы не обязаны принимать официальных решений или выступать с публичными заявлениями относительно наших намерений. Посмотрим, какие итоги можно подвести уже сейчас. Мы не знаем, на что способна эта проклятая Машина, но с достаточной уверенностью можно предположить, что она отправится на Вегу. Относительно того, как это произойдет и сколько потребуется времени на перелет, никто не имеет даже малейшего понятия. Итак, насколько далеко от нас эта Вега?

— Двадцать шесть световых лет, госпожа президент.

— Значит, если Машина представляет собой нечто вроде космического корабля и может путешествовать со скоростью света — я знаю, дер Хиир, что это невозможно, что к этой скорости можно только приближаться, не перебивайте, — то по нашему земному счету потребуется двадцать шесть лет, чтобы они туда добрались. Так, дер Хиир?

— Да. Именно так. Плюс, может быть, год, чтобы достичь скорости света и затормозить в системе Веги. Но с точки зрения членов экипажа, времени потребуется намного меньше. Возможно, всего пара лет, в зависимости от того, насколько близко к скорости света они смогут подобраться.

— Для биолога, дер Хиир, вы просто великолепно знаете астрономию.

— Благодарю вас, госпожа президент. Я пытался полностью овладеть вопросом.

Она поглядела на него и продолжила:

— Значит, если Машина передвигается со скоростью света, возраст членов экипажа не имеет большого значения. Но если перелет займет десять или двадцать лет — а вы говорите, что подобное вполне вероятно, — нам нужна молодежь. Русские как будто пренебрегают этим аргументом. Насколько мне известно, они выбирают между Архангельским и Луначарским, обоим уже шестой десяток.

Эти имена она прочла с некоторой запинкой, приблизив карточку к глазам.

— Китайцы наверняка пошлют Си. Ему тоже почти шестьдесят. И если бы я могла быть уверена в том, что они поступают правильно, то в свой черед охотно бы сказала вам — ну ладно, посылаем шестидесятилетнего мужчину.

Драмлину было ровно шестьдесят, дер Хиир помнил об этом.

— Но с другой стороны… — возразил он.

— Я знаю, знаю, индийский доктор. Ей за сорок… Понимаете, о таком дурацком деле мне еще не приходилось даже слышать. Мы выбираем посланцев на Олимпийские игры, но не представляем, что их там ждет. Я не знаю, почему все так уперлись на ученых. Хорошо было бы послать Махатму Ганди… А еще лучше — Иисуса Христа. Не говорите мне, что это невозможно, дер Хиир, я сама знаю об этом.

— Когда не знают, чего ожидать, посылают чемпиона в десятиборье.

— И тогда вдруг оказывается, что надо играть в шахматы, петь и ваять, и ваш спортсмен окажется последним. О'кей, вы утверждаете, что надо посылать тех, кто занимался внеземной жизнью и был непосредственно связан с приемом и прочтением Послания.

— По крайней мере такой человек сможет хотя бы отдаленно представлять образ мышления веганцев. Или их требования к нашему интеллекту.

— Значит, приходится ограничиться действительными величинами, а это, по вашим словам, уменьшает число кандидатур до трех.

Она вновь обратилась к записям.

— Эрроуэй, Драмлин и этот… выдающий себя за римского генерала.

— Доктор Валериан, госпожа президент. Я не думаю, чтобы он считал себя римлянином, просто фамилия такая.

— Валериан не захотел даже отвечать на вопросы членов Отборочного комитета. Он, дескать, не хочет, поскольку не желает оставлять жену? Так? Я не осуждаю его. Он не дурак и знает, что ему нужно. А жена здорова?

— Насколько мне известно, ни на что не жалуется.

— Отлично. Прекрасно для них обоих. Пошлите ей личное послание от меня — что-нибудь насчет женщины, ради которой астроном согласен отдать всю Вселенную. Но продумайте текст. Дер Хиир, вы поняли, чего я хочу. Вставьте цитату, что-нибудь из стихов. Но без лишней сентиментальности, — она погрозила ему указательным пальцем. — Эти Валерианы — пример для всех нас. Почему бы не пригласить их на прием? Король Непала посетит нас через две недели. Вполне уместный жест.

Дер Хиир торопливо записывал, придется звонить секретарю в приемную Белого дома. А у него всегда куча важных звонков — иногда приходилось часами сидеть на телефоне.

— Итак, остаются Эрроуэй и Драмлин. Она моложе дока лет на двадцать, но он в потрясающей физической форме. Летает на дельтаплане, ныряет… к тому же блестящий ученый, весьма преуспел в расшифровке Послания и прекрасно спорил со всеми этими стариками. А он не занимался ядерным оружием? Мне бы не хотелось отправлять туда тех, кто работал в этой области. Впрочем, и доктор Эрроуэй с блеском себя проявила. Она возглавляет обсерваторию «Аргус», до тонкостей разбирается во всех научных вопросах, связанных с Посланием, ей нельзя отказать в проницательности. Безусловно, круг интересов ее чрезвычайно широк. Можно сказать, идеальный пример для американской молодежи, — президент умолкла.

— Я знаю, вам она нравится, Кен. И я не вижу в этом ничего плохого. Но иногда она допускает такие ляпсусы. Вы внимательно слушали ее ответы?

— Кажется, я понял, что вы имеете в виду. Но ведь члены Отборочного комитета, госпожа президент, задавали ей вопросы почти восемь часов… вполне можно и возмутиться от очередной, с ее точки зрения, глупости. Кстати, и Драмлин вел себя не лучше. Должно быть, она от него и научилась, ведь доктор Эрроуэй его ученица.