– Два с половиной, – уточнила Зиба. – В «Джулию Джессап» берут с двух.

– Очень может быть, – ответила Битси, негодующе распрямившись, даже откинувшись на спинку; помидор замер на ложке, так и не опустившись в тарелку. – Но если они берут детей в таком возрасте, из этого еще не следует, что девочку надо отдавать.

– Не следует? – переспросила Зиба.

– Она еще слишком мала! Младенец!

Зиба невольно приоткрыла рот и оглянулась в сторону кухни, хотя со своего места не смогла бы разглядеть Сьюзен.

– Слушайте, – резко заговорила Битси, смачно плюхнув помидор в тарелку, – я еще как-то могу понять ваше стремление работать вне дома…

– Всего два дня в неделю! – перебила Зиба (женщины уж в который раз спорили из-за этого, Сами вдоволь наслушался). – И не целый день, скорее полдня, правда же!

– Иногда вы и по субботам работаете! – напомнила Битси.

– По субботам с ней Сами! А в будние дни Мариам или кто-то из моих родственников, кто приезжает в гости.

– Именно. Так что это я еще могу понять, – непререкаемым тоном продолжала Битси. – Но отправить кроху в ясли, малютку еще в подгузниках… – Она споткнулась. – Ведь так? Она все еще ходит в подгузниках? Вы еще не приучили ее к горшку, верно?

Зиба покачала головой, и Битси понесло:

– Более того, ребенка, чья жизнь начиналась так непросто! Если вспомните, сколько им пришлось адаптироваться…

– Как интересно! – заговорил вдруг Али, брат Зибы. Он подался к Мариам, сидевшей за столом напротив него: – Я и не знал, что вы работаете в детском саду, ханум. Никто мне и слова об этом не сказал. Вы учите малышей?

Сами невольно восхитился своим родственником – видимо, детство в большой семье помогло ему сделаться миротворцем. И такими же навыками явно обладала Мариам. Ослепительно улыбнулась Али, словно готовясь давать интервью.

– Я всего лишь помогаю в офисе неполный день, – ответила она. – Когда Сами ходил в этот сад, я помогала добровольно – знаете, печатала, заполняла карточки, звонила, кому требовалось. – Она ясным взглядом обвела сотрапезников. – А потом мой муж умер и у меня приключилась, можно сказать, небольшая финансовая паника. Со вдовами такое часто происходит, мне кажется. Даже при вполне достаточной пенсии или страховке и так далее – впервые оставшись одна, женщина пугается.

– Вот как? – откликнулся отец Битси. – А у вдовцов тоже бывает такая паника?

Сами не мог понять, в самом ли деле Дэйву это важно или он просто помогает заглушить неприятный разговор. Судя по тому, как Мариам смерила его взглядом, не была уверена и она.

– Ах! – сказала наконец она. – Что касается вдовцов, думаю, их больше пугают домашние дела. Они тревожатся, что больше некому будет о них позаботиться. Иногда они доходят до отчаяния и совершают самые прискорбные ошибки.

Дэйв коротко засмеялся:

– Я это учту.

Сами ждал, что мать возразит, заверит, что в ее словах не было ничего личного, но она лишь кивнула. И тут в дверях кухни появился Линвуд – к стеклам его очков прилипло несколько рисинок, – откашлялся и возвестил, что у Джин-Хо болит живот.

– О боже! – воскликнула Битси. – Должно быть, перевозбудилась.

Она поднялась, оставив салфетку на столе, и вышла в кухню.

У Зибы испортилось настроение. Уж Сами-то это видел, даже если никто другой не замечал. Она уставилась в тарелку, ничего больше не ела, лишь ковыряла вилкой. Он сидел слишком далеко, чтобы дотянуться и погладить ее по руке. Попытался перехватить ее взгляд, но Зиба отводила глаза, и вместо нее он случайно встретился взглядом с миссис Хакими – та, должно быть, только этого и ждала: тут же выставила все зубы в улыбке. Сами не знал, много ли теща успела уловить из этого разговора. Он улыбнулся в ответ и отвел глаза.

Почему Зиба попросту не отмахнется от слов Битси? Почему так восприимчива к ее критике? Надо бы, наверное, обзавестись друзьями-иранцами. Сколько можно подлаживаться, пытаясь соответствовать!

Он услышал, как на том конце стола Брэд говорит тетушке Азре: он, мол, ей завидует. «Завидуете?» – осторожно переспросила Азра. Сэми понимал: она повторила слово, потому что не уверена в его значении, однако Брэд принял это за возражение и сказал:

– Нет, в самом деле! Однозначно! Скоро – и этот день недалек – эмигранты сделаются в этой стране элитой. Они не обременены чувством вины. Их предки не крали землю у коренных американцев, никогда не владели рабами. Их совести совершенны чисты.

Тетушка Азра таращилась на собеседника в немом изумлении. «Совести» во множественном числе добили ее, предположил Сами. Если бы Зиба так не расстроилась, она бы уже приставала к нему насчет последней порции кебаба. Сами оттолкнул стул и встал.

– Освободите место на столе! Несу последнюю порцию! – объявил он и двинулся на кухню, где наткнулся на Битси. Та стояла на коленях у детского столика, возле Джин-Хо.

– Лапонька! – взывала она. – Хочешь прилечь?