по взгляду твоему (как мне одноклассник объяснил), я все и пойму.

Звонок. Учитель на доске чего-то пишет. Она тем временем, вижу, записку развернула, на колени положила. чтоб никто не видел. Умница! Это ж только тебе одной Я уже и дышать перестал. Ну?! Ну?!

А она вдруг руку тянет и дрожащим голосом: «Можно выйти!» И не дожидаясь разрешения бегом из класса. Потом конечно я понял, что поэта из меня не получится, и стихами я точно не одну женщину в жизни не охмурю. А стих я тот до сих пор помню. Всё ж таки первое признание «Я полюбил тебя так сильно, что не могу ни есть не спать. В подушку слёзы лью обильно. Может канчай мозги клепать?» В общем, про поэзию и думать нечего.

Детектив написать? Не такой я человек, чтоб людей за нос водить. Ведь если я про преступление писать, значит самому всё заранее известно? А раз так, пойди и сообщи куда следует. Мол, так и так. Знаю кто и где, и когда, и чего противозаконное совершить собирается. А не дожидаться, когда маньяк или банда целая, людей невинных, ради наживы, жизни лишат.

И жизни лишать должны обязательно люто и жестоко. А иначе и детектив не детектив, а так рассказ о детских шалостях. А уж когда тела истерзанные до неузнаваемости найдутся, тогда сыщикам и подкидывай зацепки незначительные.

Вот вам цвет машины. Мало? Старичок, ветеран гражданской войны вдруг вспомнил: Форд эскорд, выпуска 95-года, по фарам определил.

Опять маловато? Ну, спросите у детишек в песочнице, или тех, что на асфальте мелками цветными инопланетян рисуют. Один очень смышлёный. Читать, писать пока не умеет, но номер форда этого по памяти мелом желтым каряво выцарапал.

Опять не то? Ну, вернитесь да спросите, почему жёлтым? А потому что главный, которого все по имени-отчеству, и один раз даже по фамилии назвали в жёлтой майке был. Остальные трое-то все и Гвоздь, и Плуг, и Черенок в белых найковских.

Вроде картинка вырисовывается, но ещё б хоть какую зацепочку. Что вы женщина сказали? Один на вашего черного кота плюнул? Суеверный, видать. Это к делу не относится. А вот кота вашего мы на время с собой в лабораторию. Где полиэтиленовый пакет?

Да видим, что живой и задохнуться, конечно, может. Но мы его живого или мёртвого в любом случае обязательно вернём.

Ведь может на нем самая главная зацепка, слюна-то есть, осталась. А по слюне можно легко определить, и чего он ел и что курил или жевал. Что говорите? ДНК? А при чем здесь Дом Народных Комиссаров? Так! Пробейте срочно, есть ли такой и где? Ах, не дом? Ну, это не по нашей части, в лаборатории разберутся.

Вот так и держи читателя в напряжении. А это ж тоже издевательство какое-то. Вот возмёт кто детектив мой читать, сколько-то прочитает, глядь на часы, а время-то позднее. И как спать ложиться, если не знает, кто маньяки и какой смертью я их жизни лишу?

То, что они плохо кончат это ясно, не в тюрьму же их сажать. И каждому смерть нужно пострашнее, чем их жертвам придумать. Это выходит, как с сериалами этими, когда людям по полгода, а то и больше, нервы треплют. Женятся, не женятся? Вернется зрение, не вернётся?

Нет, так я не могу. Не потому что язык за зубами держать не умею. С этим как раз-таки у меня все в порядке. Иной раз не я, а другой человек свою черную полосу пересекает. И совсем ему мало осталось. Ну, еще день два и все. А он сорвется и все, что наболело тому, кто рядом окажется.

И я рядом оказывался, и мне все что наболело, и даже больше. Иногда он говорит, а я думаю, зря ты сейчас про вот это рассказал. Не потому что я всем разнесу. А просто, когда отойдешь, и нервы на место станут, будешь жалеть, переживать, что сболтнул лишнего.

Бывало. Когда уже на следующий день подходит к тебе тот, кто вчера душу перед тобой на изнанку, и по глазам видишь: жалеет о сказанном. И как его убедить, мол, не переживай, я никому. Он-то всё равно долго еще мучаться будет. Хорошо если сам разговор заведет, типа: «Мы вчера с тобой говорили? Я ж вчера потом напился. Толком и не помню, чего я там тебе городил».

Да помнит он все. Только ждет от тебя ответа, смотрит на тебя и сам не знает, на что надеется. Вот и отвечаешь, что я и сам вчера так набрался, что не помню, ни то, что о чём. А вообще, что с тобой разговаривал.

Хотя сам-то уже месяца три спиртного в рот не брал. И соврал только затем, что б его успокоить. Хотя врать не люблю. Только в исключительнейших случаях, когда уверен, что другим от моего вранья ни малейшего вреда. Могу правду не сказать. Это да.

Скажем, жена чего спрашивает, а сам думаю, что б ты только не спросила: «В гараж ходил? Порядок навел?» Спросит, так и скажу: «Не ходил». Можно ведь сказать: был, убрал. Проверять не пойдет. Ведь ни пользы, ни вреда. Только так к вранью и привыкнуть можно. А меру во всем знать надо. Вот такая моя дурацкая натура. Поэтому и детектив написать у меня не получится. Надо что-то другое думать.

А что думать? Что училка напоследок сказала? Последние её слова прямо как лозунг какой запомнились. «Прежде всего, надо поставить перед собой конкретную задачу, определить ясную цель что б написать действительно БЕСЦЕЛИ!» А как это понять?

Как это поставить цель, что б написать без цели? Как в той сказке, прям: «Пойди туда – не знаю куда, Найди то – не знаю что!» Так ведь я это частенько делаю. Иду не знаю куда, от людских глаз подальше, ищу то, не знаю что. А по правде сказать, и не ищу вовсе. А иду, скажем, по весне, и любуюсь так, просто…

Тут листочки распускаются, там вон травка зазеленела и ветерок теплый по волосам… Вдоль улиц тоже деревья, и на тех деревьях тоже листики, и травка под деревьями теми, как и везде, да только как на улице любоваться?