– А я и сам по-английски…

– А в Торонто говорят по-французски!

Получил? Где ты, рефери? Начинай считать…. девять… десять! Нокаут! Вот она грамотно проведенная контратака! А ведь он только что сам мои данные записывал! Что? Только теперь вспомнил? Поздно, парень! Я уже и в твою сторону не смотрю! А на всякий случай иностранные слова вспоминаю.

И вспомнил! У нас в армии прапорщик был. И у него странное увлечение было. Как приходят новобранцы не русские, он и заставляет их, как можно подлиннее, на ихнем языке выругаться. И относился к этому очень серьёзно. Мало того, что буква в букву записывал, так и экзамены на произношение сдавал. Для чего ему это вроде бы понятно. Следующий призыв придет. Пусть только попробует его кто по своему обложить. Интересное другое, что ругань эту он по своему использовал. На латышей по-узбекски, на грузин по-молдавски. Зачем он это делал только ему одному тогда было известно.

Вобщем и мы от него нахватались. Вот я ругань и припомнил. Спасибо, товарищ прапорщик! Теперь и я понял, почему ты на латышей по-узбекски, а на грузин по-молдавски. Бывший деловой уже оклимался, клетку открыл, мне рукой на неё показывает, и только бурчит:

– Ничего, до утра посидишь, иначе запоешь.

Злость то я свою давно с цепи спустил, ей уже без разбора, кто там и что там. Она не на людей, а на форму бросается. Поэтому я ему уже из клетки:

– Если я до утра буду сидеть, то вы утром все трое на машине отвезёте меня туда, откуда привезли, и при этом вы мне будете песни петь на три голоса.

Ну и дальше из лексикона прапорщика. Сижу час, сижу второй. Но расслабляться им не даю. Вижу один что-то время от времени пишет. Видать кроссворды решает. Может и в самом деле чего знает, а может как наши работяги. Бывало газету кто раскрутит, в которой обед принес, а там кроссворд. Вот и начинают спорить: столица Великобритании Лондон или Англия? Украины Крым или Одесса? И плевать, что клеток не хватает. Если мелким подчерком, то влезет и Одесса. А первая буква точно К? Выходит и вправду Крым. Может недавно поменяли?

Чего там слуга правопорядка пишет не видно, да и не важно. Важно что б он слышал, что пока они нас сюда везли, в это время по тропинке через кусты бабуля шла. Видно на почту пенсию получать ходила. Возможно внуков навестила, засиделась, припозднилась. Вот потому так поздно домой и возвращалась. А в кустах тех наркоманы любят собираться и им ох, как бабкина пенсия кстати. Я это вроде и не им говорю, а просто вслух рассуждаю. Но по его ушам вижу, что уши чуть ли не в мою сторону развернулись и каждое моё слова ловят. Он уже и к рации потянулся. Экипаж какой-то вызывает.

– Вы сейчас в каком районе? Будете проезжать мимо (и мою ориентировку даёт, где ни бабки ни наркоманов)Но кусты и тропинка есть, значит туда вы почаще заглядывайте, а не хватайте кого не попадя. Только потому, что под руку попались. Сам он опять к кроссвордам, ну да ладно. Этот полезное дело сделал. А другой чем занимается? За компьютером? Ты что там пасъянсы раскладываешь? Отвлекись. Я еще не закончил. Я сейчас про музыкальную школу тебе расскажу. В ней-то до позднего вечера учатся. Глядишь, какая юная арфистка, что б домой по быстрее, через стройку домой пошла. А там педофил какой. Он не спросит: «Девочка. а девочка, ты не на скрипке учишься? На арфе? Жаль. Хоть совсем уж не в терпеж, но я скрипачку жду. На скрипке струн поменьше. Не правильный я какой-то. Мне чем струн поменьше тем азарту больше. Проходи девочка, не бойся.»

Гляжу и второй от пасьянса отвлекся, да тоже на рацию. И тоже: «На стройке были? Когда? Внимательно посмотрели? Точно? Да так. отбой.» Мне уже и курить захотелось, но рассчитывать, понятно, без шансов…

И тут привозят еще каких-то задержаных. Там видно, что-то посеръезней, потому что их сразу по камерам. Гляжу, одного собираются ко мне, вот уже и дверь открыли. Я опять:

– Куда? У него справка есть? Они:

– Какая справка?

– С тубдиспансера! А вдруг у него туберкулёз, а мне с ним одним воздухом дышать?

– И куда нам его?

– А я знаю? Еще час место занято. Они уж и сами рады бы меня отпустить, но получится вроде как с их стороны капитуляция. Не знаю, как там они новопривезенных разместили, но досиживал я один. К тому же смена у них поменялась. Я только слышал, как тот деловой другим, кто этих менял, предупреждал, в мою сторону тыкая: «К этому не подходите, в разговоры не вступайте, в час ночи отпустите.»

«Сейчас, – думаю, – ждите. Так просто я и уйду!»

Ровно в час, минута в минуту, клетку открывают и снова вежливо:

– Осмотрите, все ли Ваши вещи и можете идти.

Я с удивлением:

– Как это «идти»? У меня больные ноги и я пешком не хожу. Автобусы уже не ходят, так что закрывайте назад, а утром отвезёте туда, откуда привезли.

А сам вижу, что этот-то нормальный мужик, просто работа у него такая. И ко мне он без злости, как-то устало: – Ну, хватит Вам… Видели же, что пацаны зелёные, вот и действуют пока еще строго по инструкции, их тоже понять можно. Глянул я на него еще раз и вижу: он бы может только приостановился бы. А если бы и вышел, убедился бы, что два приятеля в закутке тихо мирно выпивают, предупредил бы для порядка, но забирать точно бы не стал.