— Аа, — тяну разочарованно. — Я-то думала, тут всё… как-то веселее.

Арендар смеётся.

— Что? — уточняю я, опасаясь, что по незнанию сморозила глупость.

— Мало кто назовёт магию весельем. Наверное, мы слишком серьёзно к ней относимся, чтобы просто радоваться.

— С огненными цветами и дракончиком у тебя получалось весьма развлекательно. Помедлив, Арендар признаётся:

— Потому что делал их для тебя. Это, мм, для магов… для тех, кто не выбрал магические развлечения профессией, подобные представления — знак симпатии.

Это так мило, что даже немного неловко, и я шучу:

— А так же вариант брачных игр.

— Совершенно верно, — соглашается Арендар. — Идём.

Мы сходим с круга чёрного камня.

— А почему цвет этой площадки отличается от остальной мостовой?

— Это зона перехода. Простые существа не чувствуют скорого открытия портала, а если окажутся в его зоне, это может привести к непредсказуемым последствиям для них и перемещающегося. Поэтому в городах есть точки-маячки, на которых завязаны пространственные тоннели. В эту зону простые существа заходить не имеют права, а так как магические маячки они тоже не видят, зоны выделяются цветом камня.

— В других местах выходить можно?

— Да, но это требует больше магии, так что подобные точки удобны и нам.

— А в академии, когда ты, например, в комнате появляешься, нет вероятности, что шагнёшь прямо на меня?

— Нет, — Арендар качает головой. — Источник магии тоже что-то вроде маячка, а если по неопытности не ощутишь его при переходе, его обладателя вытолкнет с опасного места. Но так получается только с одарёнными, увы.

Мы приближаемся к трёхэтажному зданию с вилкой и ложкой на вывеске. Несколько прохожих, завидев нас, разворачиваются и быстренько уходят. На Арендаре нет регалий, изобличающих в нём наследного принца, да и вид у него такой мирный, что подданным бы, наверное, захотелось с ним пообщаться. Я тоже угрожающей не кажусь. Неужели Пушинки испугались? Киваю на неё:

— Ничего, что Пушинка с нами? Мы закон не нарушаем?

— Существование симбиотов не регулируется законом, и даже будь они запрещены, я бы выдал тебе индивидуальное разрешение.

— Но, наверное, она пугает людей…

— Магия часто пугает людей, а Пушинка… — Арендар бросает на неё насмешливый взгляд. — Вполне сойдёт за экспериментальную модель голема с меховым покрытием.

Выпучив глаза, Пушинка отзывается:

— Ффьер!

— В городе достаточно големных мастерских, чтобы предположить нечто подобное,

— ничуть не впечатляется гневом Арендар.

Гордо вздёрнувшая нос Пушинка снова фыркает. И ни капли она не похожа на жутких големов вроде Степара! Моя мякенькая, пушистая и самая замечательная… пока на Арендара покушаться не начинает.

Лёгкий порыв ветра приносит ароматы еды.

Ещё несколько прохожих, завидев нас, изменяют курс. Всё же мы их чем-то смущаем. Арендара узнают в лицо?

Он распахивает передо мной дверь ресторана, и аромат еды почти роняет с ног: тут и мясо, и выпечка, жареный лучок и что-то пряное.

Внутри — опять ощущение, что я в фильме о старине. Посетители большого зала — женщины в чопорных платьях, мужчины в сюртуках, прилизанные дети — замирают, глядя на нас. Даже официант не спешит бежать навстречу и что-то предлагать.

Я застываю от неожиданности. Но Арендар тянет меня к лестнице с резными перилами.

Второй этаж — сплошные глухие отдельные кабинки, там на нас никто не смотрит. Тут светильники изящнее и замысловатее узоры обоев.

Третий этаж залит солнечным светом, подкрашенным витражными узорами по периметру окон. Стены расписаны сценами с охотой. И хотя зал этот больше нижнего, столиков тут значительно меньше, над каждым — купол из цветных стёклышек с лампами поверх них, поэтому скатерти расчерчены на цветные пятнышки.

Арендар усаживает меня на удобнейший стул у окна с прекрасным видом на площадь, по которой катится элегантная двуколка, запряжённая лошадками.

Пока оглядываюсь, Пушинка устраивается на соседний стул, а официант приносит две книжечки меню. Она не сводит с молодого человека любопытные глазищи, и тот основательно бледнеет- Она людей не ест, — уверяю я. — И материальную еду не ест.

— Это замечательно, — нервно улыбается официант. — Милое… э… создание. Пушинка хмыкает: