Схватившись за руки, мы с Никой кружимся по мягчайшему ковру и смеёмся, смеёмся. Это отдаёт безумием, но разве не счастливое безумие эта прекрасная комната?
– Девочки, вам так повезло! – комендант Анисия восторженно оглядывает комнату, взгляд её замирает на светящемся куполе. – Невероятно повезло. Теперь это самая роскошная комната общежития. Поздравляю.
Ох, как бы нам не аукнулось это «самое роскошное». Но сейчас не хочется думать о плохом, я позволяю себе радоваться.
Точно девчонки, мы носимся с Никой по комнате, восклицая:
– Какой коврик!
– Ты посмотри на этот узор!
– Какая тонкая работа!
– Какой цвет!
– Ты только глянь…
С небес на землю нас спускает вид ванной: совмещённый санузел с медной полостью, раковиной и двумя корзинами смотрится откровенно убого.
Ника вздыхает:
– Жаль, что их высочества нам ванную не разнесли.
– Да…
– Может, ты ещё разок принца Сарана… рассердишь? Возле ванной, чтобы он хвостом каак треснул… – Ника ловит мой возмущённый взгляд и улыбается. – Да шучу я, шучу.
В стекло что-то ударяется. Вздрогнув, мы оборачиваемся: в новенькое окно эркера тыкается бумажный самолётик.
– Письмо? – Ника подлетает к окну и легко распахивает раму.
Облетев её, самолётик пикирует мне в руки.
– Разверни, это письмо, – советует Ника.
Я растягиваю крылья, разворачиваю бумажку. И сразу узнаю почерк Арендара.
На этот раз никакого письменного этикета, зато невооружённым глазом видно неповторимый стиль принца: выйди и всё, возражения не принимаются. Но после таких извинений… Окинув взглядом великолепные апартаменты, вздыхаю: будет жаль, если всё это снесёт разбушевавшийся драконище. Так что на крыльцо выйду, от меня не убудет.
А вот удастся ли поговорить с Арендаром при новых установках дорогого Эзалона о не приближении к принцам на тридцать метров – ещё вопрос.
Глава 16
На улицу отправляюсь сразу: если Арендар будет ждать на крыльце, а меня станет откидывать на тридцать метров, я просто не смогу выйти, даже докричаться не получится.
– А вот и моя красавица! – Геринх подскакивает с ближайшей лавки и фривольной походкой направляется ко мне. – Не так-то просто до тебя добраться, Лерусик.
Такие поползновения надо пресекать сразу, но восторг от прелестной комнаты ещё кружит голову, поэтому голос звучит недостаточно строго:
– Не твоя. И лучше тебе сейчас уйти.
– Ну что ты, после стольких усилий я просто не могу отступить.
– Твоё выступление с доспехами, бесспорно, было показательным, но вряд ли это можно назвать сверхусилием, после которого от меня нельзя отказаться. – Оглядываюсь в поисках Арендара. Что-то мне подсказывает, что Геринху не поздоровится, если принц увидит его со мной.
Геринх вскакивает на крыльцо и нависает надо мной, посверкивая жёлтыми глазами:
– Этим мои усилия не ограничивались, моя прелесть.
– Что-то не заметила. – Пытаюсь отступить в сторону и оглядеться, но Геринх снова загораживает обзор на аллею и начинает загибать пальцы:
– Как это не заметила? Я героически сдержался, когда ты меня ударила. Принёс цветы, хотя их очень трудно было достать в столь краткий срок. Потом я позаимствовал защиту для самого ценного, – он похлопывает новенький металлический гульфик. – И из-за этого едва не распрощался с жизнью. Цветы, кстати, дважды дарил. А ещё я написал для тебя песню. И всё это ты приняла, как и твоего обидчика.
Отчаявшись увидеть за его широкой мускулистой грудью хоть что-то, поднимаю взгляд:
– Приняла обидчика?
– Ну, Гаддака. Он же тебя оскорбил, – Геринх морщится. – Конечно, с ним не очень получилось: я собирался его упаковать и всё красиво сделать,
