неопределенном времени, которое тем не менее имеет барочный оттенок. Сцена представляет собой комнату с золотыми стенами, расширенную до бесконечности при помощи зеркал. Элегантная мебель в стиле ар-деко образует простой конрапункт. Вся постановка… проста и в то же время развлекательна». (An interview with Franz Welser-Most on Austrian Radio Oe1 [электронный ресурс] URL: http://www. simonkeenlyside.info/index.php/performances/performances-opera/don-giovanni-mozart/2006-5-zurich-don-giovanni) На этом фоне показано развлекающееся «гламурное» общество, для которого жизнь представляется чередой удовольствий. Оно «. вновь и вновь начинает двигаться в современных танцевальных движениях, присутствует с самого начала. Первая сцена между Донной Анной и Доном Джованни происходит во время вечеринки, которая продолжается до самого конца. Игра соблазна между мужчинами и женщинами – обязательно взаимная и сочетающаяся со склонностью к насилию, поставлена Бехтольфом по принципу удвоения и умножения, и ей следуют все персонажи, а Дон Джованни в его прочтении не отличается в восприятии своих сторонников и врагов». (An interview with Franz Welser-Most on Austrian Radio Oe1 [электронный ресурс] URL: http://www. simonkeenlyside.info/index.php/performances/performances-opera/don-giovanni-mozart/2006-5-zurich-don-giovanni)3Ta недифференцированность восприятия во многом обусловлена подвижностью исполнителя, который «мечется по сцене с первого своего выхода, когда он, без рубашки, натыкаясь на мебель, убегает од Донны Анны, до его смерти от удара в последнем действии. Удивительный голос Саймона в сочетании с глубоким пониманием роли, а также его способность показать так много пластов характера Дона делают постановку поистине незабываемой. Каждое движение продумано в его вариациях от соблазнения к жестокости и к ужасу и абсолютно убедительно. В каждой сцене он немного выходит за пределы приемлемого, а быстрые и минимальные смены декораций дают ему возможность продолжать свое безудержное продвижение к финальной гибели». (Don Giovanni [электронный ресурс] http://www.simonkeenlyside.info/index.php/performances/performances-opera/). Можно назвать интерпретацию Бехтольфа эстетическим комментарием к опере Моцарта, в котором подчеркивается игровая суть жизни и всех ее коллизий. На фоне изящной обстановки и нарядных персонажей, не задумывающихся о смысле происходящего, легко переходящих от одного развлечения к другому, вспыхивают ссоры и конфликты, так же быстро переходящую в очередное развлечение. Главный персонаж вполне соответствует этому ощущению игривости и некоторой связанной с пресыщением ennui, органично переходя от одного эпизода к другому пока все не заканчивается закономерным, но непонятным для него образом. Вся история в этой трактовке напоминает романы Ивлина Во, согласно знаменитому изречению которого, «Манеры – это для невзрачных. Красивым все и так сходит с рук «. Красивые и богатые – и те, кто стремится быть похожими на них, ведут свою игру, в которой жизнь и смерть столь же обесценены как и любовь. Мы не будем делать выводов о том, насколько такой подход является выражением творческих способностей постановщика и исполнителя – на наш взгляд, это скорее постмодернистское цитирование текстов эпохи «потерянного поколения», поданное с закономерной в данном случае иронией и рассчитанное на эстетизированную визуализацию. С точки зрения нашего предыдущего выделения различных видов времени в опере, здесь можно лишь условно говорить о «переносе в другую эпоху», поскольку эта другая эпоха весьма условна и служит скорее контекстом подтверждения идеи постановщика об игре как доминанте жизненного мира персонажей. Сам герой, который совершенно не похож на традиционного неотразимого испанца, вовсе и не стремится к тем качествам, которые традиционно связаны с представлением о мужской неотразимости – силе, мужественности или властности. Он вообще не обладает личностной определенностью, легко переходя от одного занимающего его предмета к другому, что очень хорошо показывает его приверженность к женщинам как несостоятельность в мире мужчин с их деловыми качествами и необходимостью успеха. «…есть тип соблазнителя и дон-Жуана, – пишет М. Веллер. – который может ничего не представлять из себя в жизни, но «сосредоточиться» исключительно на внушении страсти женщинам самим своим видом, манерами, речами, использованием знания женской психологии». (Веллер М. Любовь и смысл жизни. [Текст]/ М. Веллер. – М.: АСТ, 2013. С. 158) Такого рода персонаж и создан С. Кинлисайдом в этой элегантной постановке, удачно расположившейся на одной из многочисленных поверхностей посткультуры.

Интерпретативные сратегии в разобранной нами выше интерпретации «Дон Жуана» являются примером изменения контекста происходящих в опере событий без нарушения тех смыслов, которые находили в ней исследователи различных периодов. Как мы видели, анализ образа Дон Жуана Кьеркегором вполне применим к концепции и воплощению этого образа режиссером и исполнителем, которые, несмотря на отход от стереотипов внешности и окружения героя, остаются в рамках заданной классическим образцом интерпретации. С этой точки зрения эстетизм Бехтольфа противостоит многочисленным версиям «подрыва авторитета» классики, нашедшим воплощение в «режопере» XX века, причем эта тенденция «подрыва авторитета» продолжается и по сей день, хотя ее деструктивный пафос во многом утрачен в контексте посткультурного плюрализма и иронии по отношению как к прошлому, так и к настоящему. В этой связи мы обратимся к еще одной версии оперы Моцарта «Дон Джованни», поставленной известным своей эпатажностью и скандальностью испанским режиссером Каликсто Биейто, Барселона (2005), где Саймон Кинлисайд предстает как весьма непривлекательный маргинал, воплощающий все пороки современной цивилизации. «Дон Жуан Каликсто Биейто живет в постоянном ступоре, вызванном алкоголем, сексом и наркотиками, не осознавая никаких этических барьеров, которые могли бы удержать его от принесения в жертву своей чувственности себя и других. Эти две темы – аморальность главного героя и саморазрушение, к которому приводит его поведение – являются основными для «Дона Джованни» Моцарта». (From the Liceu Website [электронный ресурс] URL http://www.liceubarcelona.com/operes/presentacio. asp?i=264&a=437) Для К. Биейто обращение к теме деструкции является своеобразным лейтмотивом его творчества – разрушение стереотипов, традиционных образов, сконструированных политикой репрезентации, господствовавшей в ту или иную эпоху – все это обосновано режиссером как необходимость очищения смысла