вздорная старуха уже сидела у всех в печенках. Ее бы воля — мы бы вообще в сознание не приходили, так бы и лежали, пуская слюни, в медикаментозной коме сутками. А ей и заботы, и беспокойства меньше, а порядка, наоборот, больше. Вредная бабка, бездушная.

Но сегодня нам по-взрослому подфартило, и даже санитарки, включая закрепленную за нами алкоголичку Виолу, согласились войти в положение и обойтись без вечерних седативных уколов. И даже выдать примерно триста грамм красного вина «для улучшения пищеварения и нормализации нервной системы». Откуда-то оно у них взялось, вино это. Наверное, предчувствовали, что нам сегодня понадобится.

Казалось бы — что там эти триста грамм на шестерых? По полстопочки, по маленькой винной рюмочке, утащенной шаловливыми ульяниными ручонками с кухни. Но удивительная штука — развезло нас почти мгновенно, потянуло на разговоры и дискуссии, а нервная система, может, и не нормализовалась до конца, но размякла основательно.

— Война до победного конца — это прошлый век, — увлеченно рассказывала Алиска покорно внимающей Лене. Фиолетовые хвостики, казавшиеся иссиня-черными в свете ламп, печально обвисли. — Времен очаковских и вот этого всего… Ну, какая тотальная война в наше время? Договариваться нужно, до-го-вариваться! Посмотри на Британскую Империю! Посмотри на Нидерланды — скупили половину мира, потому что умели и любили торговать! А…

— А умели торговать они потому, что предварительно эту самую половину мира победили и ограбили, — заметила Славя. — Ерунду ты говоришь, Алиса.

— Это еще почему? — тут же ежом ощетинилась рыжая.

— Неужели без твоих ценных замечаний никто не придумал вести с тряпками переговоров? Неужто тебе одной пришла в голову эта потрясающая мысль: «а давайте вместо того, чтобы сотнями гробить своих солдат и тратить чудовищные деньги на оборону, попробуем договориться?»

— Нет, я знаю, что попытки связаться по радио не дали результатов, — не сдавалась Алиска. — Но у них, может, другие системы чувств, и аппаратура радиоволны не принимает. Можно…

— Использовалась азбука Морзе, запечатанные в искусственные спутники аудиопослания, золотые пластинки наподобие тех, что были на старых «Пионерах» и «Вояджерах», световая сигнализация, даже инсценировка при помощи радиоуправляемых беспилотников — перечислила Славя. — Результат нулевой. Вывод: тряпок не интересует коммуникация. По крайней мере, в том виде, в котором мы можем ее предложить и обеспечить.

— Ну… — задумалась Алиса. — Все равно что-то не сходится. Если бы тряпки просто хотели нас уничтожить — ядерные бомбы никто не отменял, двадцать мегатонн — и лунный пейзаж, как в центральном Китае, гарантирован. Как там этот город называл — Нанчун? Чунцинь? Ну, который американцы в пепел стерли ради устрашения? Сколько там людей погибло, шесть, семь миллионов? *

— Дело даже не в этом, — задумчиво сказала Славя. — Основной принцип стратегии — концентрация. Сосредоточь они, скажем, на нашем участке две тысячи своих штурмовиков — и оборона рухнула бы в несколько минут. И они бы могли высадиться, создать плацдарм, и дальше все пошло бы куда быстрее… Вместо этого они наносят слабые удары по всему земному шару. Как будто…

— Как будто они просто заставляют нас воевать, — кивнула Алиса. — Да, мне это тоже приходило в голову. Но зачем?

— Может, они, как в «Войне миров» Уэллса, не переносят земную атмосферу? — Ульянка по своему обыкновению скользила по комнате приставным танцующим шагом. — Или там бактерии наши для них ядовиты?

— А смысл тогда вообще прилетать и вести войну? — Алиса вскинула вихрастую голову. — Разумнее тогда либо вообще не ввязываться в длительный конфликт, либо, как я уже сказала, договариваться,

— Верно, — нехотя признала Славя. — Но не можем же мы считать развитую технологическую цивилизацию — всю, целиком — умственно отсталой.

— Можем! — развеселилась Ульянка. — Меня вот тоже некоторые считают, между прочим, но я-то знаю!

По комнате пронеслось сдержанное хихиканье. Да, в густом воздухе таились тени, но это были наши, родные тени — их намерения всем были хорошо известны. Пахло пряностями и чем-то сладким. Хорошо было. А на майские праздники нас вообще обещали вывезти на весь день на Хортицу, но это я уже считал совершенной фантастикой.

— Славя права, — прошептала молчавшая до этого Мику. — Всегда есть причина. Мы ее можем не видеть… но она есть.

— Как говорится, если не знаешь в чем проблема, проблема в деньгах, — хихикнул я. Вино плавало по организму теплым добродушным бродягой и заставляло говорить разные неожиданные вещи. — Может, это такие космические рэкетиры, как на загнивающем Западе? Побьют нас до крови, а потом заставят платить за крышу?

Повисла пауза.

Из радиоприемника снова неслось что-то буржуйское, электронное — но у солиста был на диво чистый, тревожный голос.

— «Депече Мод», — прокомментировала Алиска. Она заезжала, наверное, по всей этой механической какофонии.

«Я хочу, чтобы ты принимала решения, не опираясь на то, что говорят по телевизору… Я хочу, чтобы ты говорила только для меня».

— Да, — сказала наконец Славя. — Невыносимо было бы знать, что все так и есть.

— Столько усилий… — пробормотала Алиса. — Столько жизней, столько лет, чтобы подняться в воздух и выйти, наконец, в космос… Чтобы узнать, что там все точно так же, как дома. Бандиты, криминал, преступность… Чудовищно.