– Кстати, – сказал он. – Я так и не понял: а на Радуге вообще есть старожилы? Ну, те, кто тут еще до Волны поселился. Я пока таких не видел.
Питер задумался, наморщив лоб.
– Хм, – сказал он. – Нет, ну есть Пикбридж, конечно. Она как была главным биологом Радуги до катастрофы, так им и осталась. И остается. Легендарная личность. Железная старая леди. А вот кроме нее… Даже и не знаю. Вам это зачем-то нужно?
– Да я сам не знаю пока, – сказал Борислав честно. – Я же сейчас без работы. Но меня Радуга очень заинтересовала. Хочется ее просто изучить – ну, так, как любой историк изучает планету или страну. Или социолог. Странное желание, да?..
Питер пожал своими могучими плечами.
– Желание как желание. Ничего странного. Я вот тоже по своему почину кое-какие исследования веду, с ящерицами с этими… Знаете, я вспомнил. Есть один физик – Святослав Борисович Штромберг. Чудаковатый, надо сказать. Он был еще в команде Аристотеля. Это точно. И когда физические институты отсюда выводили, он остался. Кажется, вообще никогда больше никуда не улетал. Серьезной работы здесь сейчас для физиков мало, так что он служит наблюдателем на станции дальнего контроля. И давно уже служит. Пригодится вам это?
– Возможно, – сказал Борислав.
9 июня 97 года
Радуга. Луиза Дельгадо
Набережная Столицы производила фантастическое впечатление. Искусственный лес прямо у воды. Сейчас, поздним экваториальным вечером, людей не было видно, хотя их присутствие ощущалось. В мягкой тьме, до которой можно было дотянуться рукой, колыхались невидимые листья то ли кленов, то ли гинкго, то ли пальм. Над самой землей водили головками мини-прожектора; блики падали на шершавые ветки. Причудливые тени покрывали песок, парковые скамейки и руки сложным, ежесекундно меняющимся узором. И фоном для всего было море – бесконечное, светящееся даже во мраке, уходящее туда, где можно слиться с небом…
Ноги несли Борислава сами, и, задумавшись, он не заметил, как выбрел на открытое место. Маленькая освещенная площадка, вдающаяся в море. Она была обнесена легким парапетом, и посреди нее стояла белая травертиновая плита.
Борислав приблизился.
На плите была надпись:
Борислав постоял, читая. Было прохладно. Кто-то подходил из леса, но он решил не придавать этому значения. Радуга – одна из самых безопасных планет в Галактике…
Через мгновение он понял, что идет женщина.
Девушка. Светлая мулатка в длинном платье. Волосы у нее были, кажется, русые. Ночь мешала это понять.
– Его не успели спасти, – мелодично сказала девушка. – Он потерял зрение и не мог сам идти, а счет шел уже на секунды. Они бы, конечно, тащили его до последнего. И тогда могли погибнуть все. Он понял это. И ушел.
– Как? – Борислав подошел к девушке. От нее пахло ежевикой.
– В море, – сказала она. – Просто в море… Как вас зовут?
– Борислав. Борислав Дружинин.
– Луиза. Луиза Дельгадо.
Она обошла монумент и встала рядом. Борислав чувствовал, как бьется ее сердце.
– Часто здесь бываете? – спросил он.
Она тряхнула волосами.
– Да. Здесь хорошо думается, вы заметили?.. – Она шагнула вперед и нежно погладила пористый камень плиты.
– Тут красиво, – тихо сказал Борислав.
