Далее из распределения мандатов исключается кандидат Б3, его голоса достаются кандидату Б2, и тот получает четвертый мандат.

Излишек голосов от кандидата Б2 (1,4 %) весь достается кандидату А (поскольку оба кандидата партии В уже не участвуют в распределении). Однако для получения мандата 13,4 % недостаточно. Теперь из распределения исключается кандидат Г2, его голоса достаются кандидату Г1, и он получает пятый мандат. Излишек его голосов (4,4 %) передается кандидату Д2, и этот кандидат получает последний, шестой мандат.

Таким образом, партии Б и Д получают по два мандата, а партии В и Г – по одному. Партии А (как и партии Е) мандат не достается – система единственного передаваемого голоса, как видим, больше благоприятствует центристам, чем представителям крайних взглядов. При этом голоса избирателей партии Е не пропали, а были использованы для поддержки кандидатов партии Д.

Важно также то, что выдвижение «лишних» кандидатов партиями Б, В и Г не помешало этим партиям получить «свое» количество мандатов, поскольку избиратели, голосовавшие за этих «лишних» кандидатов, следующие предпочтения отдавали кандидатам той же партии. При этом какие именно кандидаты от этих партий были избраны, решили избиратели, а не партийное руководство.

Напомним, что поведение партий в описанном примере основывалось на данных соцопросов, и итоги голосования совпали с этими данными. Однако неточность соцопросов или изменение предпочтений избирателей в ходе кампании при блоковой или полупропорциональных системах могли иметь драматические последствия. Так, при блоковой системе поддержка блока партий А и Б оценивалась в 42 % голосов, а блока Г и Д – в 38 %. Таким образом, переход 2,5 % избирателей от левых к центристам привел бы к тому, что все шесть мандатов получили бы центристы, а не левые.

При системе единственного непередаваемого голоса и кумулятивном вотуме, как отмечалось выше, два мандата от партии Б к партии Д и наоборот могли перейти при совсем небольшом изменении в поведении избирателей.

Система единственного передаваемого голоса с этой точки зрения более устойчива.

Описываемую в настоящем подразделе избирательную систему часто называют системой альтернативного голосования. Однако это название мы считаем неудачным, поскольку оно слабо отражает суть системы. В англоязычной литературе распространено также название Instant runoff voting (IRV), что можно перевести как «одновременная перебаллотировка». Мы предпочитаем называть эту систему мажоритарно-преференциальной[304].

Главное отличие данной системы от системы единственного передаваемого голоса в том, что выборы проводятся в одномандатных округах. Таким образом, мажоритарно-преференциальная система не может обеспечить пропорциональное представительство.

Голосование осуществляется точно так же, как и при системе единственного передаваемого голоса – путем ранжирования кандидатов. Сходным является и метод подсчета, но разница в том, что голоса передаются только от аутсайдеров, начиная с последнего. По сути, эта система симулирует серию перебаллотировок, при которых последовательно выбывают кандидаты, занимающие последние места.

Мажоритарно-преференциальная система используется в Австралии на выборах депутатов Палаты представителей и большинства нижних палат парламентов штатов[305], а также на выборах парламентов государств Папуа – Новая Гвинея и Фиджи, президентов Ирландии и Шри-Ланки, членов Президиума (коллегиального главы государства) Боснии и Герцеговины[306]. Она также с недавнего времени стала применяться на выборах мэра Лондона и других английских городов, а также ряда городов США и Новой Зеландии. В Великобритании еще в конце 20?го века началась кампания по внедрению данной системы на выборы в Палату общин, в 2011 году вопрос был вынесен на референдум, но не получил большинства голосов[307].

Мажоритарно-преференциальную систему часто представляют как вариант мажоритарной системы абсолютного большинства. Однако между этими системами есть принципиальная разница, которая заключается не только в том, что при мажоритарно-преференциальной системе выборы всегда удается провести в один тур. Важнее то, что при мажоритарной системе абсолютного большинства победить может только кандидат, занявший в первом туре первое или второе место, а при мажоритарно-преференциальной системе шансы на победу есть у большего числа кандидатов. В этом отношении данная система ближе к системе выборов во французский парламент (см. раздел 3.2). Однако при французской системе большую роль играют межпартийные соглашения (или сговоры) перед вторым туром, а при мажоритарно-преференциальной системе любые межпартийные договоренности (возможные только до единственного тура голосования) в любом случае должны получить поддержку избирателей.

Воспользуемся вновь примером, приведенным в предыдущем подразделе. Пусть предпочтения избирателей те же (А – 12 %, Б – 30 %, В – 15 %, Г – 18 %, Д – 20 %, Е – 5 %), но округ одномандатный.

Если выборы проводятся по системе относительного большинства и все шесть партий выдвигают кандидата, то победит представитель партии Б. То же самое произойдет, если левые, центристы и правые объединятся попарно в блоки. И только у кандидата объединенного блока правых и центристов (если такой блок удастся создать и выбрать единого кандидата) есть шанс одержать победу над левым кандидатом.

Если выборы проводятся по системе абсолютного большинства с выходом во второй тур двух кандидатов, то во втором туре конкурировать будут кандидаты партий Б и Д. Очевидно, избиратели партии А поддержат кандидата партии Б, а избиратели партии Е – кандидата партии Д. И результат будет зависеть от позиции центристского электората. Если все избиратели партии В поддержат кандидата партии Б, а все избиратели партии Г – кандидата партии Д, то кандидат партии Б победит, получив 57 % голосов. В реальности все решат те 15 % избирателей, которые голосовали за партию В, и если они