помощникам. С коротким кивком он поднял руки и начал петь. Три бессмертных сразу же присоединились к нему, добавляя ритуалу мощи. Энергия нарастала с каждой минутой, пока воздух над кругом не затрещал от небывалой силы. Тяжелые кувшины, каждый размером со взрослого человека, начали дрожать. Их крышки дребезжали — сначала совсем незаметно, но потом с каждым моментом все громче. Голос В’сорана становился все пронзительнее, слова изливались из его губ гудящим крещендо. А потом с треском раскалывающейся глины крышки кувшинов разлетелись вдребезги, и из сосудов вырвались тысячи тысяч черных могильных жуков. Они поднялись в воздух, как черное-пречерное торнадо, некоторое время кружились над ритуальным кругом, а потом полетели на запад, быстро набирая высоту, и голодной стаей набросились на защитников укрепления.
Когда гиганты ударили в последние врата, с вершины стены раздались горестные крики и испуганные вопли.
Житель пустыни присел на корточки и вырисовывал острием ножа линии на песке.
— Враг прошел через первую и вторую стены, — сказал он. — В первой стене брешь вот здесь, ворота открыты. Большая часть вражеской армии находится между первой и второй стенами.
Алкадиззар изучал отметки, присев рядом со своей колесницей в окружении ближайших советников: Халиды, Офирии, Сулеймана и старшего сына Фаира, Муктадира. Они остановились в четверти мили от Врат Рассвета — так близко, что могли слышать шум битвы.
— Что они делают сейчас?
— Атакуют ворота чем-то большим. Не вижу, что это такое. А еще они используют какую-то магию, чтобы ослепить людей на вершине стены. Что-то вроде мерцающего черного облака.
Царь посмотрел на Сулеймана. Маг покачал головой.
— Это может быть чем угодно, — сказал он. — Но это значит, что в настоящий момент кто-то из их некромантов занят — творит заклинание.
— Похоже, мы прибыли вовремя, — заметил Муктадир.
Высоким ростом, молодецкой статью и обаянием он походил на своего покойного отца. После смерти Фаира, всего через пять лет после падения Ламии, Муктадир стал великим вождем племени.
— Нам нужно ударить быстро, пока они осаждают третьи ворота.
— Согласен, — кивнул Алкадиззар. — Враг оставил какой-нибудь отряд у первой стены?
Воин улыбнулся:
— Никого.
Царь улыбнулся в ответ:
— Хорошо. Сулейман, ты со своими помощниками сможешь скрыть наш путь до первой стены?
Маг почесал подбородок:
— Если они заняты своими ритуалами, то да.
— Прекрасно, — отозвался Алкадиззар. — Поставим лучников вдоль первой стены. Пусть начнут стрелять, когда мы начнем атаку. Я поведу колесницы через первые ворота. Муктадир, ты со своими воинами и тяжелой кавалерией пойдешь через брешь. Пехота нас поддержит. Ищите некромантов. Если нам удастся уничтожить их, то мы быстро завершим битву.
Он встал. Армия темным морем разливалась позади него. Алкадиззару хотелось напутствовать воинов вдохновляющими словами прямо перед началом битвы, но сейчас было не до этого. Если они выживут в следующие несколько часов, то он потом успеет еще произнести свою речь, подумал царь.
— Сулейман, ты поедешь со мной.
Муктадир и его соплеменники вскочили на коней и тут же уехали выполнять задание, а Сулейман подозвал своего гонца и передал указания помощникам. Алкадиззар взял руку Халиды и повернулся к Офирии.
— Посоветуешь что-нибудь напоследок? — спросил он провидицу.
Дочь Песков достигла преклонных лет и прослужила племенам уже более ста лет. Ее лицо и руки покрыли глубокие морщины, но Алкадиззар до сих пор видел в ее глазах огонь той юной девушки.
Она посмотрела на царя и пожала плечами:
— Постарайся выжить.
Несмотря на напряжение в воздухе, Халида фыркнула. Алкадиззар саркастически рассмеялся:
— Что бы мы без тебя делали?
Провидица прикоснулась руками к лицам царской нары. На ее глазах показались слезы.
— Да хранит вас Ксар в предстоящей битве, — сказала она дрожащим голосом. — Пусть он обрушит свой голод на врага и полакомится его костями.
Алкадиззар улыбнулся:
— Береги себя, Дочь Песков. Мы скоро встретимся.
