— Что ты предлагаешь?
— У нас все еще есть перед смертными одно большое преимущество: наши солдаты не знают усталости и могут идти дольше и быстрее кого-либо. Разетрийцы и ливарцы пришли, чтобы замедлить наше продвижение, пока города на западе готовят свои войска к битве. Если мы поторопимся, то застанем их врасплох и сокрушим города по одному.
— Как?
— Разделимся. Ты возьми треть армии и отправляйся в Ливару и Разетру, а я двинусь на запад, на Кхемри. Если мне удастся сразу взять Кватар и Врата Рассвета, то я приду в Живой Город через три недели. Когда Алкадиззар будет повержен, остальным городам не устоять.
Некромант покачал головой:
— Ни за что. Ты думаешь, что я буду тратить время на этой стороне Хрупких пиков, пока ты идешь на Кхемри и забираешь всю славу себе?
Архан уставился на бессмертного.
— Нельзя оставлять Разетру и Ливару без внимания, пока мы идем через долину Царей, — проскрежетал он. — Если они войдут в долину за нами, то мы окажемся между молотом и наковальней, у нас там не будет пространства для маневров.
Даже В’соран понимал, насколько опасна эта ситуация.
— Я пошлю четырех своих генералов, чтобы сдерживать Разетру и Ливару, — сказал он. — Это почти треть армии. Больше чем достаточно.
— Хорошо, — неохотно согласился Архан. Он хотел бы держать В’сорана как можно дальше от себя, но на данный момент ему требовалась помощь, чтобы добиться успеха в войне. — Выходим прямо сейчас.
Лич резко развернулся и направился к своей лошади. Если В’соран хочет оказаться в гуще сражения, то это легко устроить.. Поле битвы может быть опасным местом для неосторожных.
Народ Кхемри собрался огромной ликующей толпой, чтобы проводить царя и царицу на войну. Последние несколько отрядов армии Кхемри садились на баржи вместе с конницей пустынных племен из Нумаса. Лодки из Зандри прибыли на день раньше; по реке далеко на запад растянулся флот ярко разукрашенных кораблей.
За пределами дворца царская гвардия в своих колесницах ожидала приказа трогаться в путь. Придворные рабы стояли на ступенях дворца; каждому из них дали золотую монету, которую следовало бросить под ноги царю в качестве подношения для Великого Отца Птра, бога солнца.
В назначенный час медные трубы сотрясли воздух, а в ответ им народ Кхемри торжествующе зашумел.
Вскоре царская процессия вышла из дворца. Возглавлял ее Инофр, Главный визирь, одетый в свои лучшие платья; за ним выступали остальные визири, а после них появились царь и царица.
Алкадиззар облачился в золотую броню, полученную в подарок от горных лордов, от чего весь сверкал в солнечном свете. Пастуший посох и скипетр остались на троне Сеттры; вместо них царь нес золотой меч войны. За ним шла Халида, одетая в позолоченный железный нагрудник и тяжелую юбку из железной чешуи поверх хлопкового платья. Головной платок пустынного жителя свободно покрывал ее шею; лук и колчан висели на плече.
Принц Убайд, их младший сын, опустив голову, спускался за своими родителями по ступеням дворца, а когда они повернулись к нему, его красивое лицо раздраженно скривилось.
— Ну почему, почему вы не берете меня с собой? — жалобно произнес он, будто ему это не объясняли уже дюжину раз.
— Потому что ты еще очень юн, — напомнил ему Алкадиззар. — Твоему старшему брату Азару шестнадцать, и он тоже не идет на войну.
Наследник престола покинул Ка-Сабар вскоре после начала подготовки войск и вместе со своим дядей отправился в Бел-Алияд, где он должен был ждать конца войны.
— Но Офирия едет с вами, — протестовал Убайд. — А ведь она
Алкадиззар вздохнул:
— Если бы я мог приказать Офирии остаться, я бы так и сделал. Но Дочь Песков едет туда, куда пожелает.
Принц скрестил руки.
— Тогда я хочу быть Сыном Песков.
Халида положила руку на плечо сына.
— Кто-то должен остаться, чтобы поддерживать высокий моральный дух жителей, — серьезно сказала она. — Ты и Инофр будете править империей, пока мы не вернемся. Ты справишься с этим заданием?
Убайд гордо поднял голову.
— Конечно, — ответил он настолько торжественно, насколько мог. — Значит, я смогу не ложиться спать так же долго, как и отец, — и обедать в библиотеке?
Халида искоса взглянула на Алкадиззара.
— Полагаю, это привилегия правителя, — сказала она. Царица наклонилась и нежно поцеловала сына в лоб, из-за чего юный принц поморщился. —
