? Вот что тебя тревожит? ? со смехом спросил он.
Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него.
? Если я проиграю, это потому что народ Северной Каролины из Четвертого округа не захотел, чтобы я был их представителем. Это единственная причина. Ни ты, ни я не смогли бы ничего сделать, чтобы это изменить. Понятно?
? Но…
? Нет. Я не позволю тебе винить себя. Если я проиграю, это на мне, ? искренне ответил он. ? Но я еще не проиграл.
? Я знаю. Но…
? Давай подождем окончательных результатов, а потом уже будем обсуждать кто виноват.
? Прости, ? качая головой, произнесла она. ? Думаю, я просто волнуюсь.
Н рукой провел назад по ее волосам, после чего отогнал прочь всю ее тревогу своим поцелуем. Она стала его опорой, его силой. Он мог дать ей то, что она всегда давала ему, когда он волновался.
Когда он отстранился, она не держалась на ногах, ее губы слегка опухли, а на лице был румянец.
? Как тебе это удается? ? прошептала она.
? Что?
? Заставить меня полностью забыться в тебе.
? Только давая тебе попробовать твое же лекарство.
Она улыбнулась ему, и он снова утратил контроль. Он сомневался, как мог когда-либо думать, что сможет прожить без этой улыбки. Он знал, что сегодня значимый вечер для них. В феврале они открылись публике на счет своих отношений, зная о последствиях, которые могли ждать его в ноябре. Сегодня они узнают, сбылись ли это последствия.
Брейди переоделся в свежий черный костюм и завязал темно-синий в мелкий красно-белый горошек галстук. Он не подумал, что повторно баллотируясь в Конгресс, он мог начать волноваться из-за результатов еще сильнее, чем прежде. Когда он победил два года назад, он находился в ужасной депрессии, но, даже не смотря на это, он все равно волновался, его мысли автоматически возвращались к Лиз. Он задавался вопросом, должен ли он был пойти за ней, или чем она занималась, принял ли он правильное решение.
Сейчас подходил к концу его первый срок, и его терзали схожие вопросы. Он был рад, что наконец-то был с ней, и он знал, что принял правильное решение. Он просто надеялся, что это не будет стоить ему работы. Не то, чтобы он хотел что-то изменить, если была такая возможность. Она стоила всего этого.
В прихожей появилась Лиз, одетая в фиолетовое плиссированное платье до колен, которое он заказал для нее из Нью-Йорка, и в свои Джимми Чу. На ее шеи висело ожерелье, которое он так давно ей подарил. В ушах были бриллиантовые капельки, а на пальце – массивное бриллиантовое кольцо, которое говорило, что она полностью его. Она всегда будет его.
? Ты готов? ? спросила она, ее ранняя нервозность уже прошла.
Она выглядела сильной, словно надела, как она называла, его предвыборную маску.
Он всегда говорил, что политика была идеальным балансом для открытости и сдержанности. Именно это он так любил в Лиз. Она была сдержанной, но когда она уступила, это пошатнуло его мир. Она делала все с таким необузданным упорством, и самоуверенно шла сломя голову за тем, чего желала, что он видел ранее только в нескольких людях.
? Полностью, ? ответил он.
? Мы должны выходить. Все, наверное, ждут.
? Для меня большая честь иметь тебя на своей стороне.
? Честь? ? переспросила она, приподнимая бровь.
? Да. Ты самая потрясающая женщина из всех, кого я встречал, ? произнес он, сокращая дистанцию между ними. ? Для меня большая честь то, что ты здесь со мной.
? Ну…Для меня большая честь находиться здесь.
? Я много думал о том, как у нас все началось.
Он прикоснулся к ожерелью, свисающему у нее на груди. Она прищурилась.
? Знаю, что это был не самый лучший из сценариев, но это привело тебя в мою жизнь. У нас, наверное, не совсем все традиционно, но кому нужны традиции? Я влюбился в тебя. Ты похитила мое сердце, и я рад, что ты не вернула его обратно.
? Ни за что, ? заверила она.
? Хорошо. Теперь давай пойдем, победим на этих выборах.
